Чужая здесь, не своя там. Часть первая

Парни скрылись из вида. А я, подставив горящие щеки свежему воздуху, врывающемуся в открытое окно, все же глупо улыбалась.

8

В кабинете эдела Вистара сидели он сам, Рон и я. Эдель Фордис приболела.

Предстояло решить вопросы со свадьбой, устроить которую решили во втором месяце весны, через два дня после моего совершеннолетия.

— Хорошо, с этим разобрались, — продолжил эдел Вистар. — Официальное уведомление о помолвке послезавтра напечатает газета «Саганионские вести». Потом придется устраивать торжественный прием.

Наместник задумчиво потер щеку.

Мне так не хотелось никаких приемов, торжеств. К сожалению, без этого обойтись нельзя было, ведь статус не тот.

— Что делать с личностью Астари? — спросил наместник почему-то у Рона.

Я недоуменно переводила взгляд с одного на другого.

— Мне кажется, пока не стоит раскрывать ее родословную, — ответил мой жених.

А мне хотелось крикнуть: «Эй! „Она“ здесь! Ее спросите!»

— Да, это может быть опасным. Скажем за пару дней до свадьбы, — согласился эдел Вистар.

Я не выдержала.

— Что, за пару дней люди смогут смириться с моим происхождением? — буркнула я.

— Ну, если церемонию посетит сам император, — ответил эдел Вистар и улыбнулся.

Я не прониклась. Чтоб этого императора тени побрали!

— А родители посетить смогут? — задала я самый насущный для меня вопрос.

Мужчины переглянулись. Однако ответил мне жених:

— Мы сделаем все возможное.

Тон его мне категорически не понравился.

— Рон, пожалуйста! Ответь мне честно, в чем дело? — взмолилась я.

Опять появилось какое-то странное ощущение, как будто должно произойти что-то нехорошее.

Жених прикрыл глаза, сжал переносицу и на несколько секунд задумался.

— Ты только не волнуйся! — начал он. Мне тут же стало нехорошо. — Твой отец… Он приболел. Я не знаю, насколько серьезно. Вот только приехать твои родители вряд ли смогут.

— Почему ты сразу мне не сказал? — упавшим голосом спросила я.

— Мы надеялись, что все образуется.

— Ты же сказал, что не знаешь, насколько все серьезно! — возмутилась я.

Рон перевел умоляющий взгляд на отца.

— Не переживай! Возможно, они смогут приехать позже, — ответил эдел Вистар и ободряюще сжал мою холодную ладонь.

Слабо верилось. Но вдруг?..

Мне разрешили написать родителям письмо. Я целый день тренировалась в написании шифра. С попытки десятой удалось более-менее разборчиво написать послание, которое я и отдала эделу Вистару для отправки. Опекун письмо не читал, лишь пробежал глазами, но заметил ошибки и помарки.

— Волновалась, — пояснила я.

Такой ответ его вполне устроил.

В письме же я писала, что никто меня к браку не принуждал и я люблю Рона. Я просила родителей, по возможности, передать хоть какую-нибудь весточку о здоровье отца. Если он нашел способ организовать побег, то хотя бы записку-то передать сможет? Вот только от побега я отказалась.

Решение далось мне нелегко, да я его и не совсем сама приняла.

Пока мне не говорили, когда же я смогу получить следующую весточку от родителей, а тут еще и его непонятная болезнь. И мысли о том, что она может быть связана с той самой организацией побега. Вдруг кто узнал? Надеюсь, это всего лишь моя мнительность.

Наверно, мне все же нужно было попробовать осуществить побег. Вот только интуиция прямо-таки кричала, что идея неразумная. Могло показаться, что я не хочу увидеть родителей, что я не соскучилась по ним…

Моим самым заветным желанием все еще оставалась возможность вновь обнять маму, вдохнуть ее родной запах, напоминавший мне почему-то смесь лаванды и полыни, улыбнуться обычно хмурому отцу, чьи черты лица разглаживались при виде меня и напускная строгость покидала его облик. Да и братишку хотелось бы увидеть воочию, а не довольствоваться уже устаревшим портретом.

Иррациональный страх не покидал меня. Не за себя я боялась, за семью. Ведь если что-то пойдет не так, то они могут пострадать. Да и еще эта болезнь отца…

Возможно, я поступила и малодушно, но все же намеревалась переложить решение этой проблемы на чужие плечи. Вернее, довериться высшим силам.

Как-то я пару лет не появлялась в храме Рауда. Мне тогда было лет тринадцать. Я не понимала, за что он наказывает меня? Юношеский максимализм привел к тому, что я чуть ли не прокляла бога. Эдель Фордис пыталась было достучаться до меня, уговаривала посещать храм, разъясняла: «Эдель должна бывать в храме не реже трех раз в неделю!». Безрезультатно. Это длилось, пока не заболел Эйрик.