Чужая здесь, не своя там. Часть вторая

Она дождалась, пока я не выпью все, и сказала:

— Пошли отсюда. Будем отогреваться.

Грелись мы на уютной кухоньке. На окнах были яркие занавески, но столе — в тон им скатерть, тарелки с теми же лардами по стенам, под потолком, как и положено у добропорядочных ведьм, висели пучки пряно пахнущих трав.

Я сидела укутанная в теплое одеяло, слегка колючее и благоухающее полынью. Руки обжигала чашка с самым обычным чаем, чуть разбавленным барбарисом.

— Ну что? — спросила я у Хильны.

Она молчала и также сжимала в руках чашку. Ее глаза были прикрыты, а из нос вдруг потекла кровь.

— До полнолуния неделя? — спросила она, но словно и не обращалась ко мне, тут же рассеянно вытерла кровь и с удивлением посмотрела на нее. — Вот тогда и приходи. Будем изгонять из тебя хворь, — усмехнулась ведьма.

— А сейчас что было?

— Я посмотрела чуть внимательнее, — задумчиво ответила она.

Через неделю… Как же долго! Хотя ждала я дольше…

Внезапно Хильна открыла глаза, поддалась чуть вперед и впилась в меня своими колдовскими глазами, правда уже с обычными зрачками.

— Что ты готова отдать?

— Тебе? — растерялась я.

— Нет, богам.

— Все.

— Уверена?

Я твердо кивнула.

Она загадочно улыбнулась.

— Ну смотри, ты сама сказала. — Ведьма дотянулась до стола, взяла с него нож и повернулась ко мне. — Давай тогда руку, будем закреплять.

— Договор?

Хильна кивнула. Только она себе руку не резала — хватило крови до этого выступившей.

Договор скреплялся артефактом, с подозрительно знакомой манерой плетением. Он горел такой силой, что в глазах искрило. Кровь быстро в него впиталась, словно вобрала все свечение заклинания в себя — сеть потухла.

Я прищурила глаза, попытавшись разобрать в чем же назначение артефакта, но увы, ничего не поняла.

— И что теперь будет?

— Чтобы провести обряд, мне нужна будет твоя сила — это и есть твоя плата, — пояснила ведьма. — Вот этой штукой я ее и заберу.

— Боги ничего просто так не дают?

Хильна вновь улыбнулась.

— У тебя есть целых два дара. Какой отдашь?

Конечно, я тут же чуть не заорала: «Бери предвидение!»

А потом перед глазами промелькнули лица тех, кого я все же спасла. Они были разными людьми: и хорошими, и не очень. Но они жили теперь благодаря моему вмешательству. Воспоминания о тех, кого я все же не смогла спасти, чуть было вновь не вызвали у меня слезы, но я сдержалась. И вот теперь я могу отказаться от этого дара, который, как мне иногда казалось, вытягивал из меня всю радость — даже спасение людей выматывало меня, словно и я была на краю.

Ведьма видела мои колебания, но молчала, предоставив выбор мне самой. А в ушах звучал задорный смех внучки Элодии, которую я спасла совсем недавно. Малышка должна была выскочить на дорогу, заигравшись с братьями. Возница проезжавшего мимо экипажа не успел бы ее заметить.

Если я откажусь от этого дара…

— Я решила.

— Хорошо.

Мне нужно было одеться — вещи лежали совсем рядом, но выбираться из кокона одеяла не хотелось. Показалось, что вновь похолодало, хотя веселые языки пламени в очаге горели ярко, пышно.

— Как угораздило? — вдруг спросила ведьма.

Я поежилась, плотнее обхватила руками чашку и, не глядя на Хильну, ответила:

— Я не предупредила целителя, что разблокировала дар, а сам он не проверил…

— Никто не мог заподозрить благородную эдель в обмане, — хмыкнула она, слишком напомнив мастера. — Что же такого стряслось, что целитель так торопился?

— Велерена стряслась.

Ведьма кивнула.

— Это было не праздное любопытство, — сказала она. — Такие сведения не будут лишними перед обрядом. — Хильна прикрыла глаза, под которыми уже были видны тени усталости. — В принципе, и того, что я увидела, хватило бы. Но лучше же подстраховаться? — Из-под ресниц темным огнем блеснули ее глаза.

Пока я собиралась, Хильна не обращала на меня никакого внимания. Она смотрела в окно и пила чай — наверно уже четвертую по счету чашку. И также, не глядя на меня, бросила через плечо:

— Вечером перед полнолунием приходи.

— Я понимаю, глупо спрашивать, что будет за обряд и каков у него окажется результат, но…

— Вот и не спрашивай. Дальше уже не твои печали и думы.

Возможно, ответ был слишком высокопарен, но я ему вняла. Когда тонешь, даже крохотная ниточка кажется толстым канатом, который обязательно сможет вытянуть. Во мне с каждым шагом, что отдалял от дома ведьмы, росла уверенность — она может сплети канат самой нужной крепости.

Перед экипажем, где ждал меня мастер я оглянулась — Хильна, как была — в одной рубашке, босая, простоволосая, шла в сторону реки.

* * *

Джетмир внимательно меня разглядывал, словно ожидал, что у меня будет отсутствовать какая-нибудь конечность или я вдруг полысею.

— Все в порядке? — обеспокоенно спросил он.

— В полном.

— То есть все получилось?

— А сегодня ничего и не было. — Я грустно улыбнулась. — Подходящее время будет позже.

Он удовлетворенно кивнул и отвернулся к окну. Я же не знала как ему преподнести новость, что занятий у нас больше не будет. Какое-то время я собиралась с мыслями, копила смелость. И только уже подъезжая к моему дому, смогла произнести:

— Джетмир, с этого дня я больше не смогу быть твоей ученицей.