Чужая здесь, не своя там. Часть вторая

С эдель Фордис мы переглянулись растерянными взглядами.

— Не томите, — у самого порога произнесла я.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул бывший опекун. — Поймали твоих похитителей. Точнее мы надеемся, что это именно они.

Я тяжело опустилась на стул.

— А можно немного подробностей? — внезапно осипшим голосом еле слышно сказала я.

— Сначала ты должна их опознать. Потом уже все остальное.

— Погодите, но ведь я видела только двоих. И одни из них — Никлас.

— А как же тот, что вынудил тебя написать второе письмо?

— Я…я совсем не помню его. Смутный образ, мне не за что даже ухватиться там. Да и времени столько прошло…

— Надо попробовать, — настаивал наместник.

— Надо.

— Ты справишься.

Я усмехнулась.

— Слишком часто в последнее время я это слышу.

— Что? — переспросил эдел Вистар.

— Я так понимаю, опознание должно состояться как можно скорее.

— А мы прямо сейчас и отправимся. Собственно, поэтому я и задержался — договаривались об этом.

Всю дорогу до Управления я тщетно пыталась успокоиться. Удавалось плохо. О похищении я не думала до этого момента. То острое чувство беспомощности, глухой, бессильной ярости — не те воспоминания, что бережно хранятся в памяти. С другой стороны, почему-то казалось странным, что эта история заканчивается так легко, тривиально — похитителей поймали, разоблачили. Ожидался какой-то подвох, что-то страшное, возможно даже трагичное, для меня, разумеется. А тут я спокойно еду в экипаже, который уж точно усиленно охраняется, и через каких-то пару десятков минут буду смотреть в глаза своему мучителю. Если это он, конечно. Было ощущение нереальности происходящего, и наружу рвался неуместный смех, вероятно, нервный.

В этот раз в знакомом кабинете встречал меня другой следователь: сухопарый мужчина в грязно-коричневом костюме, с близкопосаженными глазами-бусинами черного цвета, упрямо сжатыми губами-ниточками и длинным, крючковатым носом. Понятное дело, интересоваться, где же эд Фритьеф, я не стала.

Следователь Стег отрывистыми, рубленными фразами принялся задавать мне вопросы Отвечала я спокойно, уверенно, хоть и неприятно было вспоминать то, что так хотелось забыть. Правда, смысл повторного допроса я тоже не понимала — все ведь уже не раз оговорено. Неужто хотят поймать меня на чем-то? Но мне-то скрывать нечего. Почти..

Наконец мы подобрались к главному.

— Вы помните своих похитителей?

— Только двоих.

— А того, кто вынудил вас написать второе письмо?

— Слишком плохо.

— Опознать его не сможете?

— Вряд ли.

— Никаких примет, особенных черт?

Я задумалась.

— Нет. Ничего. Если только…

Следователь даже поддался чуть вперед, впиваясь в меня своими черными глазами-буравчиками.

— Говорите.

— Голос.

— Голос, — эхом отозвался эд Стег. — Понятно.

— Я понимаю, этого недостаточно, но я действительно больше ничего не помню.

От меня отмахнулись как от надоедливой мошки. В руке следователя замелькал карандаш — он крутил его пальцами так быстро, что очертания карандаша размылись. Эд Стег размышлял.

— Все равно попробуем.

Через десять минут меня отвели в комнату, где около стенки в ряд выстроили семерых мужчин. Я всматривалась в их лица. Ничего. Бритые, заросшие, симпатичные и не очень, с четким чертами, расплывчатые, одутловатые — разные. Только фигуры у всех были несколько схожими и рост. Никто не показался знакомым. Я трижды прошлась, по минуте задерживаясь у каждого из них. Без толку.

Я обернулась к следователю и покачала головой.

— По очереди произнесете фразу: «Верно служу Адарии», — приказал следователь.

Я оценила сарказм Стега — даже улыбнуться хотелось.

Они стали говорить. На четвертом я вздрогнула и даже закрыла глаза. Словно вновь оказался в той серой клетушке — беспомощная, ослабленная и на грани отчаяния. Картинка будто сложилась. Я подлетела к тому мужчине, внимательно вглядываясь в его лицо. Было такое ощущение, что пелена с глаз пропала и я вижу ясно — он. Некрасивый, даже отталкивающий, но с таким чарующим голосом. Он чуть наклонился ко мне и мягко прошептал, будто укутал в шелковистый бархат:

— Вас все равно не оставят в покое.

Я отвернулась и быстро, не оглядываясь, вышла.

Вечером, когда все уже отправились спать и прежде всего эдель Фордис, бывший опекун рассказывал мне подробности.

Ко мне вновь попытались подобраться. Правда, в этот раз позволять меня похитить никто не стал. Несколько посредников, пешек… И постепенно подобрались к организаторам.

— Я все равно не пойму такой настойчивости. Зачем я им?

Наместник крутил в руках набитую табаком трубку.