Чужая здесь, не своя там. Дилогия (СИ)

– То есть просто сказать спасибо ты не можешь? – неожиданно сурово в ответ на мою истерику ответил Джетмир. – Сама много открываешь людям? Откровенно рассказываешь о своих мотивах?

– Прости, я…

Он перебил меня:

– Ну так почему бы и мне не договаривать? Считай, что я помогаю другу, раз помощь себе ты так просто не принимаешь.

– Джемтир, я не хотела…

– Я помогаю тебе и взамен ничего не прошу. Так и ты не проси меня раскрыться, если я сам этого не желаю. Договорились?

Мне уже было безумно стыдно за свою вспышку, и чувствовала я себя неблагодарной дрянью.

– Конечно. Прости, я не хотела…

Мастер в очередной раз меня перебил. Он просто поднялся, подошел и обнял меня.

Я сначала опешила, но потом обняла в ответ. Рубашка на его груди промокла от моих слез. Стыдно стало еще и за это. Тем более, что в слезах он меня видит в последнее время чересчур часто.

***

Дом ведьмы оказался не таким уж и загадочным. Обычная постройка в один этаж, без изысков. Добротное жилище, не рассчитанное на большую семью. Расположен он был в живописном местечке на берегу реки недалеко от городка, где проживали Натсены.

На крыльце стояла женщина. Действительно высокая и действительно необычная. В чем именно – так сходу и нельзя было сказать. Возможно мои ожидания перенеслись на ее образ, но было в ней что-то такое, что вызывало смутную тревогу. Несмотря на это, я ее жадно разглядывала. И высокую, стройную фигуру, одетую в платье явно нездешних мотивов, и яркое, выразительное лицо, с правильными чертами и темными глазами, которые также внимательно разглядывали и меня. Ее черные волосы не были собраны в прическу, а были просто распущены.

– Заеду за тобой через два часа, – сказал Джетмир и уехал, оставив меня с ней. И даже не представил нас друг другу. Своей знакомой он вообще только кивнул головой.

– Пошли в дом, – произнесла Хильна, круто развернувшись в сторону двери.

Меня поразил ее голос. Хриплый, грубоватый, низкий, почти мужской. Словно она когда-то его сорвала или же много курила. Впрочем, говорят мужчинам нравятся такие бархатные голоса, будто бы севшие от страсти.

Она провела меня в светлую – стены были выбелены, просторную комнату, в которой не было ничего, кроме большого, крепкого стола. Только одинокая занавеска трепетала от сквозняка открытой створки окна.

– Раздевайся, я сейчас вернусь, – бросила мне ведьма и также резко развернулась, чтобы покинуть комнату.

Я сняла полушубок, стянула шапку, однако положить их на стол не рискнула. Так и стояла, держа их в руках, пока не вернулась хозяйка.

Она зашла со снежно-белой простыней в руках, которой застелила стол. Забрала одежду у меня из рук и вновь бросила через плечо, почему-то не глядя на меня:

– Снимай полностью все: платье, белье, серьги, кольца, чтоб ничего не осталось на тебе. Ни ниточки, ни колечка, ни заколки.

Да, я была в замешательстве, да, мне не хотелось тут же ее послушаться, но я все же доверяла Джетмиру, а она явно верил своей подруге.

В комнате было не то что прохладно, учитывая что окно было приоткрыто, – пар изо рта шел. Именно поэтому раздевалась я неторопливо, морщилась и до последнего не снимала белье.

Из-за нервного напряжения меня тянуло рассмеяться. И в голову лезли всякие дурные мысли. Например, я сейчас разденусь, а тут вернется мастер и они выскочат вместе с ведьмой с криком: “Разыграли!”. И это я себя уверяла, что верю им…

В комнату зашла одна Хильна. Ее внешний вид тоже поменялся: на ней осталась лишь рубашка до колен, напоминавшая нижнюю, но вряд ли она была таковой. Ткань выглядела слишком грубой, скорее всего домотканая из небеленого холста. По подолу были вышиты знаки, которые, судя по тем крупицам информации, что я все же нашла про морских ведьм, назывались “ларды”. Эти символы могли быть защитными, целительными, укрепляющими, но в основном их смысл был потянет только самим ведьмам.

Ступая босыми ступнями по ледяному полу она даже не морщилась. Лишь приподняла бровь – одним этим жестом указывая мне, что недовольна моей медлительностью.

Все мои вещи она вновь вынесла за пределы комнаты.

– Ложись на стол, – сухо приказала Хильна. Но все же добавила с улыбкой: – Не бойся, есть или насиловать не буду.

Я посмотрела ей в глаза и тут же поняла, что в ней было не так – зрачки. Они, оказывается, были не черными, а темно-фиолетовыми, да еще и как будто переливались, чуть искрясь.

И все же я решилась произнести:

– Вы ничего у меня не спросили. Вам достаточно слов эда Йеннера?

– Мне достаточно того, что я вижу сама. – Она обвела меня взглядом сверху донизу, задержавшись на уровне живота. – И если ты действительно хочешь, чтобы я тебе помогла, то ложись молча на стол.

Я легла и закрыла глаза. Было холодно, но я начала дрожать не только из-за этого – еще и из-за страха. А потом все пропало. И твердая, неудобная поверхность стола, и сквозняк, вызвавший мурашки по всему телу. Я словно погрузилась во что-то мягкое, вязкое, теплое, убаюкавшее меня.