Чужая здесь, не своя там. Дилогия [СИ]

Дверь открылась. Хмурый мастер, прищурив глаза, произнёс:

— Благородная эдель, вам нужно особое приглашение?

Если назвал меня на вы, значит он зол и даже очень. Один раз уже убедилась, когда потеряла один из инструментов и рассказала об этом мастеру. Правда, инструмент нашёлся у самого эда Йеннера — он взял его у меня и забыл.

Но еще одного приглашения мне не надо было. Быстро проскользнула в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь.

В мой каморке на столе стояли шесть тарелок с пирожными, причем моими любимыми.

— Прошу. — В их сторону взмахнул рукой мастер. — Выбирай.

— Сколько? — мой голос сорвался на хриплый шепот. Я не верила, что эд Йеннер меня отравит, однако моего страха это не отменяло.

— Только одно.

А вот теперь страх полностью завладел мною. Дрожащими руками я достала из ящика заготовленный амулет — корявое подобие подвески. Мне не хватило ни физических, ни магических сил сделать надежные захваты для камня, поэтому в любой момент алмаз грозил выпасть из оправы. Неограненный камень не сверкал, выглядел неказисто, но именно в таком виде на нем лучше всего держалось заклинание. Сама подвеска была на шнурке, обычном, кожаном, грубоватом. Мне было не до изысков. Хотя можно было попросить мастера об одолжении…

Я кивнула мастеру и принялась за то, что от меня и ждали.

Подвеска как маятник раскачивалась в моей руке. Одно, второе третье… Я ничего не чувствовала. Не мог же меня эд Йеннер обмануть? Значит, амулет не работал. От напряжении лоб покрылся испариной. Закусив губу, я все равно продолжала водить амулетом над угощением, которое в данный момент вызывало у меня отнюдь не аппетит.

Мастер стоял у стены. Сложил руки на груди и внимательно следил за мной. Спокойный, даже несколько расслабленный. Уже ни тени недовольства или злости.

Амулет должен был дать мне знать легким покалыванием в пальцах, какое именно пирожное отравлено. А учитывая, что отравленными должны быть пять… Ни одного намёка не было.

Я присмотрелась. Лёгкое, еле заметное свечение амулета над всеми тарелками. Провела ещё раз. Сравнила. Лишь над одним свет практически потух и был таким тусклым, что едва наблюдался. Проверила в последний раз. Тоже самое. Пусть будет это!

— Вот это.

— Ну что же вы застыли, благородная эдель. Пробуйте! — едко отозвался мастер.

Я перевела взгляд с него на пирожное. Красивое, с шоколадной поблёскивающей глазурью. Желудок тревожно сжался.

— Не любите сладкое?

Во рту у меня пересохло. Я откусила кусочек и с трудом сглотнула. Наверное и правда вкусно, вот только я этого не ощущала.

Пирожное камнем обосновалось у меня в желудке. Вполне возможно было достаточно и одного кусочка, но я с остервенелой жадностью расправилась со всем.

— И долго ждать? — прокашлявшись, поинтересовалась я.

Мастер вновь ловко вытащил из кармашка жилета часы на изящной цепочке.

— Мы должны были выйти отсюда еще полчаса назад, — скучающим голосом произнес он.

— И больше вы мне ничего не скажите? — упавшим голосом спросила я.

— О-о-о, я вам, — противно протянул мастер, — много чего скажу, выскажу. Как только придём. — И уже более спокойным тоном бросил: — Времени мало, пошли.

И мы действительно пошли, пешком, при том, что опаздывали.

Ну вот что он за человек, почему ничего не говорит сейчас?! Специально меня нервирует? Нет, я была уверена, что со мной все в порядке, и что амулет сработал. Хотя не все же яды мгновенные… Подумаешь, скончаюсь во время ужина на глазах у половины знати города. В голову лезли дурные мысли: даже если яда вообще никакого не было, то мне стоило бы подавиться, например, косточкой, чтоб гадкому мастеру неповадно было! Вот назло ему!

Шли рядом мы, вроде как и вместе, но порознь. У эда Йеннера было такое непроницаемое выражение лица, что я понимала — задела его, очень сильно задела.

— Почему пешком? У вас же должен быть экипаж. Ну извозчик, в крайнем случае… — Последние слово я уже говорила очень тихо — перехватила раздражённый взгляд мастера.

— Я люблю пешие прогулки. И даже из-за твоего опоздания не собираюсь лишать себя этого удовольствия.

Так в молчании мы и дошли до ресторации.

— Остались два столика, — оповестил нас метрдотель. — Если бы вы пришли чуть раньше…

Мастер укоризненно на меня посмотрел, но все же поинтересовался моим мнением:

— В центре зала или угловой?

В связи с аукционом сегодня тут было достаточно людно: знатные или просто обеспеченные мужчины со своими спутницами. Многие из них были будущими супружескими парами — это я успела услышать, когда ожидала своей очереди тогда у помоста.

— Угловой.

Небольшой столик, как раз на двоих, находился в углу, поэтому был не особо заметен для других.

Нам принесли меню, но эд Йеннер отодвинул свою в сторону, склонил голову набок, чуть прищурил глаза и сказал:

— Неправильная реакция.

— Что простите?

— Где восхищение интерьером, собравшегося здесь общества, восторги и все остальное?

Я поперхнулась водой, которой торопилась запить все ещё не дающее мне покоя пирожное.

— Здесь мило, — пожала я плечами.

— И только? — удивился мастер.