Чужая Земля

Церемониальное приветствие Газин исполнил так легко и естественно, словно вырос тут, во дворце. Передача официального приглашения на прием от великого вождя тоже прошла без сучка без задоринки; я прямо любовался нашим командиром. Может, когда хочет! Потом они с Унгеленом хлопали друг друга по плечам и спинам, растроганно бормоча «Ну, здравствуйте, товарищ полковник!» и «Здравствуй, товарищ вождь!». Потом товарищ вождь уважительно потрогал новый орден на товарище полковнике и цокнул языком.

– А ты думал!.. – непонятно, но убедительно объяснил Газин.

– Да я понимаю! – со стопроцентно аутентичной земной интонацией отозвался Унгелен.

Ну прямо русский парень Гена, только черненький. Судя по выговору, урожденный москвич.

– А как Галочка?

– Стала еще красивее. Просила меня поцеловать Андрея, но я решил, они как-нибудь сами.

Вот же зараза, а?!

Газин оглянулся на меня.

– Наш советник – он тако-ой! С виду тихоня, а палец в рот не клади!

– Советник Русаков – хороший человек и пользуется неизменным доверием всего нашего рода, – очень мягко, почти воркуя, произнес Унгелен.

Газин чуть не поперхнулся, но мигом взял себя в руки.

– Понял, – сказал он просто и кивнул.

Сообщение принято к сведению. Не вышло бы оно мне боком.

– Так… Гражданин Сорочкин. Благоволите заехать на базу и включиться, после чего работайте по своему плану. Не забудьте сухой паек и каждые двенадцать часов докладывайте оперативному дежурному.

«Гражданин Сорочкин» – каково? Умеет полковник выразить человеку все, что о нем думает, буквально парой слов.

Насколько я понимаю, ничем Сорочкин перед Газиным не провинился ни разу, просто у начальника экспедиции идиосинкразия на Лешу, необъяснимая, но сильная, вроде моей. Не стал бы он иначе бегать за ним с пассатижами. Такое проявление чувств со стороны полковника надо заслужить. Это у нас случается либо от большой любви, либо по причине крайнего нервного возбуждения.

– Всё, поехали! Гена, не лезь наверх.

– Ну това-арищ полко-овник… – заканючил младший вождь сильнейшего на планете рода, министр иностранных дел, эротическая мечта девушек далекой Земли и так далее.

– Слушай, тебе вообще ездить на бэтээре запрещено такой-растакой резолюцией Организации Объединенных Наций!

– Нет, это вам запрещено катать меня на бэтээре, вы цивилизованные и подчиняетесь своей ООН. А мы куда хотим, туда и лезем. Мы дикари и э-э… инопланетные папуасы! – парировал Унгелен. – Между прочим, если я поеду внутри машины, это еще хуже – я могу случайно рассмотреть пушку или украсть отвертку, и у меня будет культурный шок!

– Как же я по тебе соскучился, папуас ты этакий! – произнес Газин с чувством.

– Мы все тоже, – сказал Унгелен негромко.

Газин резко посерьезнел и кивнул в ответ:

– Ладно, если свалишься – пеняй на себя! Отцу пожалуюсь!.. Советник, прошу за мной. На два слова.

Пока шли к машине, Газин молчал, что-то обдумывая, и только у самого люка его прорвало.

– Облегчаю вам задачу, – буркнул он. – Вы же станете докладывать обстановку по своей линии, так уж лучше сразу… Чтобы потом не говорили, будто я скрываю. А я не скрываю. Короче, чего Борис весь такой нервничает… М-да…

– У него что-то сломалось?

– Интегратор он потерял.

Пожалуй, я сильно переоцениваю себя, когда думаю, что ко всему готов.

Наверное, еще сказывается, что в экспедиции всегда был образцовый порядок, и мы привыкли к хорошему, расслабились. Забыли, что наша теплая дружная компания, несмотря на разношерстный состав и примерно двадцать процентов гражданских специалистов, все равно – армия. И по внутреннему регламенту, и по жизненному укладу. А вооруженные силы, дорогие мои товарищи, это такая интересная субстанция, которая должна себя проявить рано или поздно.

– Полевой системный интегратор, – уточнил Газин на всякий случай, поймав мой ошарашенный взгляд. – Не спрашивайте как.

Ну, что скажешь, молодцы.

Вообще, если задуматься, то потерять чемоданчик с интегратором в полевых условиях немыслимо, зато на базе – как раз не проблема. Уронили со стеллажа, поставили в угол от греха подальше, чтобы больше не падал, задвинули еще куда-нибудь при уборке, и все дела.

Или наоборот, он в одном из бэтээров лежит под сиденьем в полной готовности системно интегрировать работу войск, просто работы нет и не предвидится – и о нем забыли.

Наконец, он валяется на строительном складе или подпирает шкаф в санчасти. Не спрашивайте почему.

Лично я бы объявил учебную тревогу с выходом в запасной район. Тогда сразу всплывет все потерянное, и даже больше. Или все окончательно потеряется, что тоже, в общем, результат. Но мы здесь не проводим учебных тревог. Невероятно, но факт. У туземцев два раза в году нечто вроде строевого смотра, да еще Тунгус под настроение учиняет своим подданным внезапные проверки боеготовности – общий сбор ополчения и имитацию отражения набега кочевников с последующей массированной контратакой в конном строю. Я когда в первый раз увидел эту жуть, у меня чуть сердце не выскочило. Уж больно у них тут кони страшные и топают громко.