Кроме листка с письмом, я нашла в конверте засушенный цветок лилии, и это была крайняя точка. Я взорвалась немыми рыданиями. Сильно сжала ладонью рот, чтобы не были слышны всхлипы, но получалось это с трудом. Мои плечи то поднимались, то опускались, а грудную клетку, казалось, сейчас разорвёт от боли. Солёные слёзы беспощадно падали на белый лист бумаги и размазывали голубые чернила. Больно. До смерти больно ощущать то, что в моей груди образовывается дыра размером в Марианскую впадину. Смешалось буквально всё. Боль. Гнев. Безразличие. Ненависть. Любовь. Хотелось, чтобы весь мир исчез и все оставили меня в покое. Но это навряд ли случиться.
Глава 27
Наш самолёт приземлился спустя два с половиной часа полёта. Всё так же мы приземлились на частный аэродром, где нас встретила машина и отвезла в небольшой дом, который находился на первой береговой линии, как и писал Назар. Мои силы иссякли, и я практически еле держалась на ногах. После того, как нам показали наши комнаты, где оказалось две детской и огромная моя спальня. Я подумала, что пока безопаснее будет ночевать в одной комнате с детьми. И решила, что на данный момент правильным для меня будет немного поспать и привести свои мысли в порядок. И как только моя голова коснулась подушки, я уснула.
Когда я проснулась, то не обнаружила в комнате ни Нины, ни Назара. И быстро встав с кровати, я пошла на их поиски. Детей я нашла на кухне. Они сидели в компании Ивана и что-то ели.
– Доброе утро, – проговорила я и три пары глаз обратили на меня своё внимание.
– Точнее уже день, – улыбнулся Иван. – Чай, кофе?
– Кофе, если можно. Чёрный с одной ложкой сахара.
Пока мужчина выполнял мою просьбу, я удобно расположилась на стуле у барной стойки.
– А можно мы с Назаром пойдём мультики посмотрим? – проговорила Ниночка и, получив одобрительный жест от Ивана, она взяла на ручки Назара и скрылась в соседней комнате. Кажется, пока я спала, дети уже успели изучить дом.
Мы сидели молча с Иваном и пили каждый из своей кружки. Я не пыталась первая заговорить, потому что не знала, с чего начать. И, видимо, мужчину совсем доконала эта нагнетающая тишина, и он заговорил первый, отчего я с облегчением вздохнула.
– Ты, наверное, хочешь знать, для чего всё это? – он обвёл рукой комнату, в которой мы находились.
– Было бы неплохо, – я пожала плечами, и отставив кружку подальше, приготовилась его внимательно слушать.