Чужая жизнь

Его головной офис оказался расположен даже не в самой штаб-квартире, а в одном из высоких административных зданий внутри Геофронта, до которого меня любезно подбросила Мисато. Со мной она, правда, не пошла, оставшись ждать в машине на парковке внизу, мотивируя это тем, что я в качестве сегодняшнего задания должен буду самостоятельно выполнить миссию по обнаружению нужного мне места.

Квест, блин, как в компьютерных играх – «А принеси-ка мне, милок, три щепотки ушной серы помоешной мантикоры…»

Ладно, правильно, в принципе. Если я будущий офицер, а не какая-нибудь там неженка, я не стану ныть по таким пустякам, ультимативно требуя себе сопровождающего, и спокойно сделаю всё, что требуется. А если начну ныть, это тоже будет результатом, но только мне в минус…

Хотя чего тут было бояться, ума не приложу! Нет, хотя если бы я был бы в таком же возрасте, что и настоящий Синдзи, то, наверное, немного бы растерялся, не зная куда идти и что вообще делать… Но. Если ты прожил в России двадцать с лишним лет и ещё ни разу не сталкивался с проблемой нахождения какого-нибудь кабинета в каком-нибудь здании, то значит ты не жил в России!

Всего и делов-то было, что спросить у сидящего прямо на входе охранника-вахтёра (которого, наверное, стоило поименовать модным словом «ресепшн»), где находится офис такой-то, запомнить путь, дождаться пока он выпишет мне временный пропуск (общенервовский здесь не принимался) и топать к лифтам. А там уже дело техники – доехать до такого-то этажа, повернуть туда-то и туда-то, найти такую-то дверь…

– Так точно! – щёлкнул каблуками я. В берцах, кстати, это выходило очень малошумно. – Вызывали, сэр?

– Да, проходите, садитесь, – махнул мне безопасник.

Нужный мне кабинет оказался небольшим и скоромно обставленным – ни дать, ни взять обычный офис средней руки компании, торгующей, скажем, пластиковыми окнами. Да и японец-контрразведчик впечатления сотрудника «кровавой гэбни» отнюдь не производил – клерк и клерк, таких в мире миллионы. Тем более что ни нашивок, ни формы на нём не было – просто обычные серые брюки, белая рубашка, чёрно-красный полосатый галстук и на спинке стула висел поношенный серый пиджак.

Я прошёл в кабинет, сел на простенький серо-чёрный металлический стул с мягкой спинкой, и выжидательно посмотрел на контрразведчика.

Тот наклонился, выдвинул один из ящиков своего стола, достал и положил передо мной солидную кипу документов.

– Вот, младший лейтенант, ознакомьтесь и распишитесь, – пояснил безопасник.

Я тоскливо посмотрел на стопку бумаг, толщиной с добрый оружейный справочник.

– Сэр… А что здесь?

– Всё, – последовал лаконичный ответ. – В основном подписки о неразглашении.

– Сэр, а почему это всё делается только сейчас? – задал я вполне резонный вопрос.

Контрразведчик поморщился, словно бы от острой зубной боли.

– У нас было много работы – не до формальностей было… Приступайте, младший лейтенант.

Н-да… Похоже, что я здесь задержусь…

* * *

– Чего так долго-то? – поинтересовалась Мисато, заводя машину, когда я плюхнулся на переднее сиденье.

– Бумаги, много бумаг… – пробормотал я. – И от меня потребовали их читать.

– Бедняга, – посочувствовала мне Кацураги. – А я, между прочим, с ними каждый день вожусь…

– Соболезную, – совершенно искренне и без всякой издёвки изрёк я.

– Спасибо, Синдзи.

Я кинул взгляд на наручные часы – почти полтора часа просидел в застенках нашей местной Лубянки, блин… А уж наподписывался по самое не хочу! Хорошо ещё, что успел вовремя остановить руку, уже нацелившуюся поставить мою привычную роспись и подключить Младшего для рисования его собственных закорючек, мало похожих на привычные иероглифы.

Безопасник не соврал – большая часть документов была действительно связана с подписками о неразглашении информации, не предназначенной к разглашению. Личности и должности сотрудников закрытых отделов НЕРВ, места жительства, данные об уровне заработной платы персонала, структура отделов, планы командования, распорядок работы… Короче, как я понял, за мной уже числился длиннющий шлейф нарушений, ведь, скорее всего, «незнание законов не освобождает от ответственности за их нарушения». Слава Богу, безопасник меня успокоил, пояснив в ответ на мой заданный в полном отчаянии вопрос, что тех нервовцев, чья работа находится на виду, это касается в меньшей мере. Похоже, что руководство Конторы решило не усложнять себе лишний раз жизнь, пытаясь скрыть то, что и так рано или поздно станет известно, но и не спешило устраивать шумиху. По крайней мере, толп репортёров и поклонников у дверей нашего с Мисато дома я что-то не видел – или НЕРВ столь умело гнал дезинформацию по всем каналам, что мои подвиги, скажем, в школе, дальше её стен не уходили, или же просто всех чрезмерно любопытных заворачивала назад «наружка».