Чужая жизнь. Мистические практики для обретения самого себя

В увлекательном рассказе «Комплекс Мертвой матери как призрак натуры человека» [12] писательница и антрополог Даниэла Сьефф рассматривает темную сторону материнства через призму эволюционного развития, изучая, каким образом несколько главных факторов, таких как наличие энергетической ценности и общественная поддержка, внесли значительный вклад в предрасположенность (или ее отсутствие) матери привязываться к ребенку. Сьефф описывает, как в некоторых обществах, традиционно занимающихся натуральным хозяйством, не является чем-то из ряда вон выходящим изгнание из дома или убийство ребенка в случае отсутствия ресурсов для его пропитания и содержания. По причинам, связанным с выживанием, «она не может принять на себя обязательства в отношении всех своих детей; ей правильнее будет учесть свои обстоятельства и характерные особенности ребенка, принимая решение, выхаживать его или нет» [13].

У нас на Западе больше ресурсов, и, к счастью, случаи убийств новорожденных детей матерями крайне редки. Впрочем, в исследовании этой эволюционной подоплеки Сьефф помогает нам понять то, что даже эти тревожные, деструктивные импульсы ― естественное проявление материнства. Хотя далеко не у каждой женщины развивается комплекс Мертвой матери, но если она ощущает себя лишенной поддержки, безразличной для окружающих и измотанной до предела, то оказывается предрасположенной к одержимости своим призраком. До тех пор, пока мы будем превозносить Хорошую мать и не обращать внимания на ее мрачную противоположность, женщины обречены, сами того не осознавая, идти на поводу у эмоций.

Пока мы не призна´ем те проблемы, с которыми встречаются все матери, пока мы не найдем способы, как всем миром оказать им поддержку в том, в чем они нуждаются, скрытый стыд, испытываемый женщиной из-за неполного соответствия образу Хорошей матери, со временем обернется против нее, как и происходит в случае с непризнанной темной стороной материнства. Она также начнет проявлять деструктивность как в отношении близких за закрытыми дверями дома, так и по отношению к тем, кто стоит у нее на пути. Дети таких матерей также страдают из-за того, что наша культура отказывается признавать обратную сторону материнства. Это может вызвать у них вопрос правомочности опыта взаимодействия с ее темной стороной, создавая предпосылки повторного вхождения в цикл комплекса Мертвой матери.

Скудность и ценность

Скудность ― основополагающее условие архетипа Мертвой матери. Она заставляет нас верить, что нам постоянно чего-то не хватает, что нужно все бросать и отправляться на поиски лучшей участи, вместо того чтобы искренне принадлежать тому, что находится перед нами. Большинство из нас принимают за скудность физическое отсутствие избытка теплых чувств и принадлежности. И пока мы страдаем из-за дефицита таких вещей, скудность является самым вероломным аспектом на фоне всего внутреннего состояния.

Мы учимся, как правило, у родителей, а те, в свою очередь, узнали от своих отцов и матерей, что скудность может пустить глубокие корни в семьях. Скудность ― это вера в то, что не так важно, насколько она велика (или мала), средств в любом случае все равно не хватит. Независимо от того, являемся ли мы трудоголиками, которые никак не могут переделать все свои дела, или перфекционистами, у которых постоянно возникают проблемы с реализацией готового продукта, потому что он еще не настолько хорош, как хотелось бы, ― мы всю свою жизнь можем прожить, испытывая чувство недостаточности.

У вас могут быть деньги, но их все равно недостаточно, чтобы потратить на то, что вам хочется. У вас есть пара-тройка друзей, но этого мало, чтобы создать «сообщество». У вас может быть возможность, но потребуется чудо для воплощения ее в жизнь. У вас, возможно, есть любовник, но нет семьи. Подобно тому, как окидываешь взором великолепный вид из окон и внезапно натыкаешься на облезшую краску на стене дома, так и мы в первую очередь сосредоточиваемся на том, чего нам больше всего недостает, а не развиваем внимательность к красоте, находящейся прямо перед глазами. В этом и заключается суть комплекса Мертвой матери: усиливать лишения до тех пор, пока мы не начинаем относиться ко всему этому как к чему-то нормальному.

Мать как-то раз сказала мне, что после того, как я родилась, мой брат закатывал истерику каждый раз, когда она садилась, чтобы накормить меня. Ей приходилось прекращать кормление, чтобы уделить ему внимание, ― но после пары недель таких прерываний у нее пропало грудное молоко. Для меня это всегда одновременно и буквальная, и глубоко символичная трактовка скудности, которая обусловила наши отношения, а со временем и отсутствие моей принадлежности к окружающему миру.