Чужая зона

Латинос просиял, услышав, что он тоже теперь «русский». Сергей, выходя вслед за «новым русским», думал о том, что Бог поступил несправедливо, определив его в эту американскую клоаку.

«За что, Господи?» – спрашивал он.

Сергей со вздохом встал в шеренгу заключённых.

Латинос ободряюще ткнул Сергея кулаком в бок, попав в печень.

– У! – Сергей согнулся.

– Ты! – вскипел он, сжимая кулак.

Латинос простодушно развёл руки в стороны.

– Прости, друг!

– Мы не друзья!

– Мы русские, ты и я! – шутливо заявил латинос, ударив себя в грудь.

– Забудь об этом, – сурово произнёс Сергей.

Охрана уже расходилась вдоль шеренг заключённых, стоявших у раскрытых камер, то и дело тыча резиновыми дубинками в их лица.

Сергей отвернулся от латиноса. Разыгрывает дружбу и участие, а сам – яростная ищейка ФБР, которая ловит каждое слово, каждый взгляд, каждый намёк, подумал Сергей. Возможно, он действительно русский… Может быть, эти его слова совсем не шутка. Он загорелый и выдаёт себя за латиноса, а сам мог быть выходцем из России, работающим на ФБР. Могло быть так? Могло! Сто процентов могло! Их, чёртовых иммигрантов из России, в Америке десятки тысяч, и каждый рад выслужиться перед новой «родиной»!..

Сергей опять провалился в небытие.

Лето. Тополя уже начали облетать, пух лез в глаза. То и дело приходилось смахивать его с лица. Вокруг все чихали. Жара…

Петя-алкаш, сидя на лавке у подъезда, внушал Сергею:

– Это правда!

Сергей оглянулся вокруг. Это снова сон! Это могло быть в семидесятых годах прошлого века, в восьмидесятых, но не сейчас…

– Серый! – Петя-алкаш дёрнул Сергея, приводя его в чувство. – Ты слышал, о чём я тебе рассказывал?

– Нет! – честно признался Сергей.

– Господь сказал: «Я проведу тебя через пустыню!» И он пошёл!

– Кто?

– Не знаю! – Петя-алкаш особо не утруждал себя деталями. – Хуть хто! Кто в Бога верит! Он решил перейти пустыню и вопросил Господа: «Как я смогу всё преодолеть?», и Господь отозвался: «Иди вперёд – Я буду рядом!»

– И что дальше? – Сергей всё время куда-то проваливался, в какую-то мягкую, облачную пелену забытья.

Латинос дёрнул его за руку, вернув в реальность.

– Слушай!

Петя-алкаш вещал дальше:

– Путник пошёл через пустыню. И было совсем плохо. Невмоготу. Он оглядывался и видел за собой только цепочку своих одиноких следов. Один! Никакого Бога рядом! Никакой помощи! Только благодаря своей силе и своему терпению он перешёл пустыню и достиг того, к чему стремился… Тогда он крикнул Господу с осуждением: «Что же ты, Господь, обещал всегда быть рядом со мной, оберегать меня, а я один всё преодолел, один прошёл через все испытания! Где же ты был?!» И Господь ответил: «Когда ты шёл через пустыню и, оглядываясь, видел только одни следы на песке, знай, то были Мои следы – Я нёс тебя на руках!»

«Бж… Бж… Бж-бж-бж!!!»

Сергей очнулся, поднял голову от подушки. Камера. На верхней лежанке ещё храпит соглядатай-латинос. Вставать не хотелось, но было надо… Он в американской тюрьме – вот настоящая реальность, а всё остальное – сны… Да, да, Господь несёт его на своих руках!

Прибывших в Израиль «беженцев» из Германии встречал Мойша Маслов.

– Здорово! – Сергей пожал крепкую пятерню толстяка. – Как тут без нас?!

– Вот и мы! – рассмеялся Изя. – Привет, Земля обетованная!

– Вы не изменились, – честно признался Мойша, знавший Сергея по разведшколе в Москве, а с Циммерманом уже пересекавшийся по делам. – Зачем к нам? Тут так было спокойно.

Маслов показательно затосковал, мол, теперь начнётся «веселье»!

– Риторический вопрос, Миша! – преувеличенно бодро отозвался Сергей.

– Не смей называть меня Миша! – взвился Мойша Маслов.

Сергей не ожидал от него такой реакции, ведь, по официальной версии, Мойша тоже был выходцем из России, только поехал сразу в Израиль. Зачем же скрывать, что он Миша? Сергей рассмеялся:

– Хорошо! Мишей я тебя больше не буду называть. Только Моисеем.

Маслов улыбнулся:

– Очень рад, что ты всё понял. Молодец!

– Никогда! Поверь – никогда!

Наглый Циммерман бросил свой необъятный баул под ноги Маслова.

– Здесь, что ли, жить останешься?

– Что?

– Навсегда решил остаться жить в Израиле? Возвращаться на любимую Родину не собираешься?

– А ты не дёргайся! – взъярился толстый Маслов, тыча в Циммермана пальцем. – Не дёргайся! Я здесь свободен от опеки ФСБ! Здесь рай, не то что у вас – в недемократичной России!

– Да ну? Ах ты, сука!

Изя Циммерман схватил Маслова за палец и сжал так, что Михаил присел.

Изя прошипел:

– Слушай, ты не дёргайся, правоверный иудей! Мы все здесь за Родину биться приехали! И ты, и мы. Сделаем дело – уедем. Понравится тебе – здесь останешься! Но наша Родина – Россия! Или ты променяешь на великую Россию свою хитрожопость?

Изя отпустил палец Маслова, но тут же приставил свой палец к его щеке.

– Смотри, сука! Я хитрожопых не люблю! То ты за одну Родину, то за другую! Учти, в слове «Родина» разночтений нет – она одна, как отец и мать! Повторяю для тупых уродов! Скажи сразу, что скурвился!

– Изя, ты всегда обвиняешь на ровном месте! Сам ты сукин сын!

Маслов подхватил сумки прибывших и, указывая на раздвижные двери аэропорта имени Давида Бен-Гуриона, сказал: