Чужая зона

– Сначала вас привезли в приёмник-распределитель в Гарлеме, где содержатся подозреваемые в сексуальных преступлениях, но из-за вашего плохого состояния вас перевезли сюда, в тюрьму Райкерс-Айленд.

Сергей не поверил заботе американских властей о его самочувствии, просто ФБР понадобилось поместить его сюда.

– А судебные решения?

– Всё было. – Мужчина несколько смутился. – Из-за вашего состояния слушания были проведены заочно…

«И оперативно», – ухмыльнулся про себя Сергей.

Итак, он в Райкерс-Айленд. Эта тюрьма одна из самых знаменитых в Нью-Йорке. Здесь снимались все голливудские фильмы о крутых американских тюрьмах, о всех ужасах американской пенитенциарной системы.

Райкерс-Айленд – это остров-тюрьма, город-остров. Здесь сидят мужчины, женщины и даже дети. Это огромный комплекс зданий, населённый четырнадцатью тысячами заключённых. Охрана составляет около десяти тысяч человек. Многочисленные хозяйственные рабочие учитывались отдельно, а фирмы, предоставлявшие сопутствующие услуги, давали работу тысячам жителей округи.

Но самое главное, Сергей знал, что в Райкерс-Айленд сидел «объект». Его цель. Василий…

Сергей знал, что это был тот самый Василий, которого вывезли из Индокитая под давлением американской Фемиды. Все газеты, все телеканалы, все интернет-ресурсы трубили о его задержании в экзотической стране. Сергей тогда ещё жил честной жизнью молодого пенсионера в родной квартирке и удивлялся, что так бурно отреагировали на это политики США, Евросоюза, НАТО и России. Ну, торговал человек какой-то техникой, ну, пообещал продать пару новейших беспилотников повстанцам Тринидада. Почему такая реакция? И при чём здесь Россия, ведь Василий – гражданин Молдавии? Тогда всё это казалось Сергею какой-то политической глупостью, маразмом.

Сергею необходим был контакт с Василием, чтобы задать вопрос, который ему должен озвучить кто-то из служителей тюрьмы. Этот человек не мог физически пообщаться с Василием. А Сергей, значит, сумеет? Как смогли предвидеть там, в конторе, что Сергей сумеет хоть на минуту пересечься с Василием и тот, поверив одному слову Сергея, всё ему расскажет, сдаст свою последнюю надежду на свободу и сгинет здесь, во мраке старинных катакомб Райкерс-Айленд?

– Хэе-хэе-хэ… – хрипло прокашлялся Сергей.

– Что с вами?! – удивился мужчина с папкой.

– Я в Райкерс-Айленд, – отозвался Сергей. – Это обидно. Я рассчитывал на Манхэттенскую федеральную тюрьму для богачей.

Мужчина рассмеялся.

А Сергей подумал с тоской: «Неужели под электрический стул подведут? А Василий – задание аховое. Узнай то, не знаю что! А как я передам эту информацию конторе? Как? Об этом инструкций не было! Сдали меня. Сдали! Спасибо, Родина!»

Сергей несколько раз приходил в себя и снова проваливался в забытье – новые порции лекарства, вводимые шприцем, блокировали в мозгу попытки сопротивления.

Сергей понимал, что американцы изначально знали, что его цель – контакты с Василием, но зачем им были нужны пароль и задания, оставалось для Сергея загадкой. Он предполагал, что это позволяло им держать русских под контролем. ФБР, после столь памятного задержания одиннадцати русских нелегалов с подачи предателя-перебежчика, теперь желало поймать резидента и играло наверняка. Американцы не хотели контакта Василия с кем-то из внешней разведки России, ибо этот контакт мог привести к потере очень важных сведений, но справедливо полагали, что мешать контакту – не в их интересах. Если они переведут Василия или Сергея в другую тюрьму – на Василия выйдет другой контактёр, им неизвестный. Здесь же, разоблачив Сергея в момент контакта, можно было на очень длительный срок отбить у русских желание к новым попыткам контакта, и тайна, к которой причастен гражданин Молдавии, останется тайной на необходимый срок.

Когда Циммерман намекал Сергею о предстоящем задании, уже тогда тому стало понятно, что Василий каким-то краем принадлежал к тайной организации, преследующей собственные цели. Через Василия ФБР и ЦРУ получали доступ к человеку, который руководил организацией. Используя шантаж и подкуп, они с его помощью могли совершать некие манёвры, как отвлекающие российскую политику от мировых проблем, так и приносящие прямой технологический урон науке и обороноспособности.

Вытянув из Василия необходимую информацию, его можно было убить. Но сейчас контакт мог поддерживаться только с его помощью. К тому же после задержания, выполненного местными властями в Индокитае, российские СМИ устроили всемирную истерию вокруг «незаконного» задержания. Это была вторая информационная битва, которую выиграли русские. Первая победа была в 2008-м, когда мировые СМИ не смогли убедить людей в том, что Грузия является жертвой агрессии. В настоящее время смерть Василия могла вызвать очень сильный политический резонанс. Из поля тихих игр спецслужб дело Василия перекочевало в русло «улыбчивых» межгосударственных интриг. Вот почему на таком фоне ФБР требовалось громкое разоблачение очередной операции русской СВР.