Чужая звезда Бетельгейзе

Рассветные лучи пронизывали древесные кроны, они выглядели пушистыми, почти осязаемыми. Апрель отменно выспался на свежем воздухе, сознание было чистым, не замутненным, сила струилась, разогревая упругие мышцы и поджарое тело. Способность к полетам, обретенная на Земле приятно волновала душу и, Сенатор стал плавно подниматься над сеткой, не меняя позы. Затем он раскинул руки, наслаждаясь необычайной легкостью своего тела, принял вертикальное положение и медленно взмыл вверх, отодвигая ветви. Ему хотелось взлететь над кронами и искупаться в ласкающем кожу рассвете, почувствовать, ощутить себя полноценной мировой единицей. Когда верхушки деревьев остались под ногами, Апрель улыбнулся, глубоко вдохнул свежий голубой воздух, бросил взгляд вниз и заметил небольшую группу людей на поляне неподалеку от его ночлега. Апрель быстро спустился к земле, не желая быть замеченным. Он погасил сеть и пару минут в раздумьях смотрел на сумку, затем поднял ее и, неслышно ступая, пошел к поляне. Он остановился в нескольких метрах от группы, и, скрытый деревьями и колючим кустарником, стал наблюдать за их действиями. Трое крепких мужчин курили и смотрели, как четвертый копает яму, у двоих в руках были пистолеты. Вскоре Апрелю стало понятно, что это место казни, а молодой человек с лопатой роет себе могилу.

Когда яма оказалась достаточно глубокой, и человек скрылся из вида, двое по очереди выстелили в него, хлопки были тихими, похожими на плевки сквозь зубы. Затем они забросали яму землей, утрамбовали, забросали сверху ветками и, негромко переговариваясь, ушли. Вскоре раздалось приглушенное ворчание автомобильного двигателя – убийцы уезжали. Апрель для верности выждал еще немного, поставил сумку в траву у дерева и подошел к свежей могиле. Закатав штанину и рукав, он набрал комбинацию на зубчиках, и из браслетов ударили плотные серые лучи. Соединившись над могилой, они скрутились в плотный кокон, кокон быстро стал погружаться в землю, разбрасывая ее в разные стороны. Апрель отошел в сторону, чтобы грязь не попала не костюм.

Коснувшись неподвижного тела, кокон замер и исчез. Апрель подошел к краю ямы и посмотрел на лежавшего на животе человека. Руки не хотелось пачкать, но тело необходимо было извлечь, пока оно еще свежее. Сенатор снова поколдовал над браслетами и вызвал белесую сеть, которой и вытащил труп на поверхность. Одна пуля попала в спину, вторая в затылок, чуть пониже линии коротко подстриженных волос. Апрель наклонился и внимательно осмотрел входные отверстия. Они были аккуратными, крови вышло не так уж и много. Присев на корточки, Апрель согнул руку в локте, словно собирался посмотреть на часы, из браслета вылетел короткий красный луч, тонкий, едва заметный, этим лучом, он чиркнул себя по запястью. Из глубокого пореза выступила синяя кровь. Он поднес запястье к дырке на затылке, чтобы капли попали аккуратно в неё. Вскоре рана стала на глазах затягиваться голубыми пленками, похожими на крошечные жабры. Тоже самое он проделал и со вторым пулевым отверстием. Сами пули решил не извлекать, чтобы не навредить телу еще больше. Затянулась и вторая дырка. Вскоре тело зашевелилось. Апрель отошел чуть в сторону, наблюдая, как оно поднимается.

– Тебя как зовут? И отряхни с лица землю.

– Олег.

Неловко сгибая руки, он принялся отряхивать лицо и волосы.

– Полное имя.

– Кочнев Олег Геннадиевич, – глухо ответил он.

– За что тебя убили?

– За долги. Не смог отдать во время.

– Ты понимаешь, что с тобой происходит сейчас?

– Нет.

– Я оживил твое тело. Душа твоя ушла, но остался мозг и сердце, ты будешь жить, пока ты мне будешь нужен. Понимаешь?

– Да, – с трудом шевельнул он белыми губами.

– У тебя есть документы? Машина?

– Да.

– Где?

– Дома.

– Ты один живешь?

– Да.

– Это хорошо. Твоя одежда испорчена пулями, сейчас ты оденешь мой костюм, а я переоденусь в другую одежду и мы поедем к тебе домой, возьмем документы и машину. Ты будешь сидеть за рулем, ты понимаешь?

Он с трудом кивнул – мешала пуля в затылке.

Бросив костюм Олегу, Апрель надел льняные брюки и рубашку с длинными рукавами. Олег снял майку, джинсы, бросил их в яму и оделся в рубашку и костюм Апреля, одежда оказалась почти в пору.

– Бери сумку, и пойдем.

Олег поднял сумку и, пошел за Апрелем, вытряхивая песок из густых русых волос.

* * *

Настя поднялась на второй этаж. Очередное собрание сумасшедших фанатичек – по-другому она и не называла послушниц этой чертовой секты – закончилось, они выходили на лестничную площадку. Не обращая внимания на приветствия, она прошла в квартиру – жилье уже давно не имело ничего общего с домом, знакомого с детства, да еще в стенах поселился какой-то непонятный, неприятный запах. Дождавшись, пока последняя тетушка-кумушка в платке и юбке до пят выкатится вон, Настя подошла к видеомагнитофону и вытащила из него кассету с песнями и молитвами.

– Здравствуй, доченька, – сказала мама, поправляя платок, – благослови тебя господь.

Настя мельком взглянула на нее, отметив, что мать выглядит лет на десять старше своего возраста, а глаза у нее стали совсем овечьими.