Чужая звезда

Сиплый голос контрабандиста прервали короткие очереди из автоматического оружия. Остроконечные пули рвали стену из брезента, с лёгкостью проникая внутрь. Попадания снарядов поднимали в воздух небольшие облачка снега внутри убежища. Пули рикошетили от металлических тел циклотраков, высекая искры. Лис с ужасом увидел, как несколько выстрелов прошили тело Куртена, он тут же свалился с сидения. Одна из пуль угодила в масляную лампу позади мужчины и разбила её. Циклотрак немедленно вспыхнул. Под объятой пламенем машиной, озаряемый оранжевыми всполохами, лежал уже бездыханный контрабандист. Фелуза с винтовкой наперевес бросилась к нему, стреляя на бегу в своих безликих палачей и что-то крича. Девушка успела добежать до упавшего в снег мужчины, когда её тело пронзила очередь. Она упала в снег, словно тряпичная кукла, неловко взмахнув одной рукой. Хэм оцепенел, когда перевёл взгляд на Призрака. Тот сидел на снегу и не моргая смотрел прямо на лиса. В глазах пса повис немой вопрос и некий укор. По груди чёрного зверя медленно сползали две струйки алой крови, капая на снег. Брезент купола нехитрой конструкции уже полыхал и кое-где успел выгореть. Пурга немедленно проникла внутрь укрытия. Звуки перемешались. Лиса ужалило что-то в правый бок, затем в шею и правое бедро. Хэм упал на снег и бросил последний взгляд на ужас, в который так быстро обратилось то, что путники считали временным укрытием. Повсюду был чёрный дым, белый снег и красная кровь. Затем и визуальные образы перемешались в голове теряющего сознание лиса, последовав примеру звуков. Отчаяние и беспомощность ощутил умирающий Хэмингуэй. Так не должно было случиться. Это неправильно… Тьма окутала пятнистого лиса, и всё сразу перестало существовать. Всё, кроме давящего чувства неправильности где-то глубоко внутри груди.

– Стоп. Почему чувства не пропали? Я думал, после смерти все чувства пропадают…

– Ты не так далеко от истины, дружок. Однако, это пока всё, что тебе светит узнать о смерти, – ухмыльнулась полная острых зубов пасть, сумевшая как-то продраться сквозь непроглядный мрак.

– Кармус? Ты тоже здесь! Как это так? – голос слегка повторялся, будто эхо отражалось от стен пещеры.

Хэм удивлённо оглядывался вокруг. Чернильный мрак постепенно рассеивался, открывая удивительную картину. Хэмингуэй увидел со стороны серое пятнистое тело лиса, что лежало на снегу сражённое пулями. Время замерло на месте смерти путников. Горящий брезент источал неприятный запах, огонь ярко светил, снег излучал прохладу. Однако дым, огонь и падающий снег не двигались, оставаясь в одном положении. С удивлением, Хэм обнаружил, что может передвигаться по этой застывшей картине ужаса и крови. Сам он присутствовал здесь в облике худого белого пса с мелкими чёрными пятнами по всему телу. Рядом сидел и улыбался белоснежными клыками поджарый чёрный зверь Кармус. Он, не мигая, смотрел прямо на пса перед ним.

– У меня прежний облик. Что это значит, Кармус? Я умер?

– Твой прежний облик, как и всегда, не вызывает у меня ничего, кроме саркастического смешка. И как в твоём мире это могло считаться нормой? – усмехнулся хриплым голосом чернильный зверь.

– Я слышал это уже не раз от тебя… – Хэма вдруг перебил на полуслове собеседник.

– Да, вопрос риторический, можешь не напрягаться, – Кармус поднял и быстро сложил кольцом вокруг себя длинный пушистый хвост. – Ты не умер. Пока не умер.

– Как это понимать?