Чужак

— Я помню: ТХС 03.

— Что ж, попробуй.

— Компьютеры, — раздраженно прошипела она. — Еще одни список. Теперь уже раздельно: внутренние и внешние. Тебе какой?

Я потер подбородок.

— Времени у нас мало. Давай наудачу.

Микаэла повела курсор вниз по списку и остановила его напротив 11.ВНУТР.

У этого компьютера был, похоже, талант доводить людей до бешенства. На мониторе возникло очередное меню.

Выбор: ночной режим. Дневной режим. Звук. Вкл/выкл.

Микаэла не стала ничего выбирать и просто нажала клавишу «Enter».

Я посмотрел на большой экран. Внизу четко просматривались белые значки кода, но больше ничего.

— Черт!

— Не забывай, что сейчас ночь. Может быть, перед нами столовая или какой-нибудь склад.

— Или спальня. Слышишь?

— Что-то слышу. Странный звук.

— Дыхание? Может быть.

— Переключись на другую.

— Попробую еще одну внутреннюю камеру.

Она вернула на экран меню и выбрала 01. ВНУТР.

— Почему бы ни начать с нумеро уно. О… опять не то.

Изображение было черно-белое.

— Камера работает в ночном режиме. Но я не понимаю, что мы видим. Уверена, что этот тот же бункер, который нам показывали вчера?

— Судя по коду, да. Но посмотри… о, черт… вот дерьмо!..

Микаэла вздохнула. В этом вздохе прозвучало все разочарование мира. Я и сам почувствовал то же самое, когда взглянул на большой экран. Сцена, заполнявшая его, весь целиком, от стены до стены, вполне могла сопровождаться субтитром: оставь надежды. Перед нами было что-то вроде гаража. Работавшая в инфракрасном режиме камера показывала все либо чернильно-черным, либо флуоресцентно-белым. Прямо посередине помещения стоял танк, за ним виднелись массивные стальные, частично приоткрытые, двери. Пол гаража устилал принесенный ветром песок. Его было столько, что в нем почти утопали гусеницы танка. По песку катился шар перекати-поля. И повсюду лежали тела, точнее, то, что от них осталось. Скелеты, обтянутые высохшей, истончившейся до шелухи кожей. Некоторые едва выступали над песком. Один труп, превратившийся в сухом воздухе пустыни в мумию, сидел в башне танка.

— Подожди, ты это видишь? — прошептала Микаэла. — Та что-то движется.

Между створками дверей в помещение проскользнули два крохотных пятнышка света. Остановились. Затем вместе поползли дальше. Секунду-другую я вглядывался в экран, пытаясь определить, что же это такое. Потом обе звездочки ушли в сторону и исчезли из поля обзора камеры.

— Крыса, — сказала Микаэла. То, что мы видели, было светом, отраженным от глаз грызуна и усиленным линзами телекамеры.

— Кажется, я уже знал, что будет дальше, но все-таки попробуй еще одну.

— Да, то, что вы увидите, может не доставить вам удовольствия, как говаривали раньше. Итак, леди и джентльмены, если у вас слабая нервная система, то отвернитесь. — Ее пальцы быстро забегали по клавиатуре. Теперь Микаэла знала, что надо делать. Первая камера, переключенная в ночной режим, показала спящего в углу большой, уставленной компьютерами комнату койота. Другие помещения предстали перед нами полностью, до неузнаваемости разоренными. Повсюду валялись мумифицированные трупы в армейской форме.

— Что-то случилось во время наступления, — тусклым, лишенным эмоций голосом сказала Микаэла. — В конце концов шершни все-таки взяли вверх.

Я покачал головой.

— Нет, это какая-то бессмыслица. Вчера мы видели прямую трансляцию. А этот бункер заброшен, по крайней мере, несколько недель назад.

— Он нас обманул. Показал нам что-то из архива. Если бы у нас было время, мы могли бы покопаться и отыскать эти записи. — Микаэла постучала по экрану. — В меню есть файл «Архив».

— Но зачем? Зачем ему обманывать нас?

— Может быть, из лучших побуждений. Хотел обнадежить. Показать, что не все так безнадежно.

— Не знаю, чего он хотел, но получилось только хуже. Попробуй какой-нибудь бункер. Хотя бы тот, в Вайоминге.

— Код помнишь?

Я покачал головой.

— Теперь это уже не имеет значения.

Она молча взялась за дело. Минут за десять мы заглянули, должно быть, в дюжину убежищ. Везде одно и то же. Так или иначе, все бункеры были захвачены. Убитые в ванных, убитые в кухнях, в гостиных, на рабочих местах. Полное разорение и запустение. Абсолютное уничтожение. Даже тот бункер на Гавайях, не избежал общей участи: скелеты лежали в песке, блестя костями на солнце и не привлекая даже чаек.

— Вот так, — прошептал я. — Ничего. А мы-то поверили Фениксу. Поверили, что правительство что-то еще контролирует. — Комната на экране дублировала Овальный кабинет в Белом Доме. Надпись внизу гласила: командный бункер номер один. Закопченные от дыма стены. Крысы, облепившие фигуру в деловом костюме, полулежащую под портретом Джорджа Вашингтона. — Сомневаюсь, что в живых остался хотя бы один сенатор или генерал.

Микаэла покачала головой.

— Но у нас есть возможность выйти сними на связь, значит, кто-то обслуживает бункеры?

— Предположу, что здесь действует автоматическая система. Компьютеры проработают еще пару месяцев, а потом генераторы выработают топливо и… все.

Глаза у нее заблестели.

— Значит, всему конец. Всему.