Чужак

– Вот и хорошо. Этот ублюдок никогда не упускал случая надуть нас.

– Они найдут нового подлипалу, которого и посадят в лавку, – предсказал Натаниел.

– Возможно, грядут перемены, – вмешался Генри, молчавший до этой минуты. – Не правда ли, Саймон?

Тот пожал плечами.

– Всякое может случиться… Что-нибудь такое, о чем мы не догадываемся и над чем не властны. – Было слишком рано выкладывать карты на стол.

– Может, мы сильнее, чем думаем, – сказала Элис.

Тут Саймон наконец-то взглянул на нее, явно предостерегая. Она прекрасно держалась ночью, но еще не умела хранить секреты и вести двойную жизнь, чем и отличалась от агентов «Немисис». Одно не вовремя сказанное слово – и все могло развалиться как карточный домик.

Она поджала губы, но все же кивнула. Ей, конечно, не понравилось, что ее одернули, но она, казалось, поняла: его, Саймона, опыт – ключ к успеху. Однако кража сослужила свою службу – рабочие получили свежее масло, а он приобрел доверие Элис. Успех на всех фронтах.

По дороге на шахту рабочие говорили только об одном – о масле и проделке Хартли. Саймон же помалкивал. Элис, слава богу, тоже. Она доказала, что ей можно доверять, хотя была всего лишь новичком.

Когда все добрались до шахты, женщины и мужчины тотчас же разделились на две группы. Дробильщицы брали молотки и завязывали фартуки, шахтеры же направлялись в раздевалку.

Элис подошла поближе к Саймону, и тот, снова взглянув на нее, тяжко вздохнул, заметив темные круги у нее под глазами. Ей предстояло работать весь день, а ведь она всю ночь не спала…

– Не слишком старайся сегодня, – проворчал он. – Иначе можешь пораниться своим молотком.

Она снисходительно улыбнулась.

– Я не первый день работаю после бессонной ночи, поэтому прекрасно все знаю.

Он коротко кивнул. Что ж, Элис – взрослая женщина и вполне способна позаботиться о себе. Он работал с агентами-женщинами – Харриетт и Евой – и всегда считал, что они сами обеспечат свою безопасность. Но почему же тогда ему так хотелось защитить именно эту женщину? Ведь такие чувства во вред его миссии…

– Одним маслом шахту не завоюешь, – сказала вдруг Элис. – Мы должны добиться большего.

– Я уже подумал об этом.

Она приподняла брови.

– Так ты скажешь, в чем дело? Что ты придумал?

– Это не салонная игра, Элис. Со временем все узнаешь.

Она скрестила руки на груди.

– Как мило с вашей стороны заставлять нас, бедных простолюдинов, без разговоров подчиняться команде.

– Совершенно верно, Элис. – Он не озирался, но чувствовал на себе любопытные взгляды окружающих. Оставалось лишь надеяться, что их разговор примут за беседу влюбленных. – Я все тебе объясню, но не здесь и не сейчас.

– А когда?

– Когда посчитаю нужным. Ты должна верить мне, когда речь идет о таких вещах.

Она нахмурилась, но все же кивнула:

– Ладно, хорошо. Будь осторожен.

У него болезненно сжалось сердце.

– И ты тоже.

Элис молча развернулась и направилась к остальным дробильщицам.

Он хотел догнать ее, хотел объяснить, что его молчание – это ее защита, но пора было идти в машинный зал: рабочий день начался.

Ночью у него еще больше работы, чем прежде. Снова он не будет спать. И еще долго не выспится. А Элис… Она вселяла в него энергию, но туманила голову.

Саймон состоял в Лондоне в мужском клубе и часто ходил туда, чтобы узнать последние новости. Иногда – в высшей степени скандальные: бордели для любителей маленьких девочек и политические махинации, опустошавшие целые деревни. Клубу этому было более ста лет, но внутри все сияло, и повсюду разносились запахи бренди и дорогого табака. Разговоры же велись вежливым шепотом, а слуги двигались совершенно бесшумно – точно призраки в ливреях.

И вот сейчас, когда он вошел в машинный зал с его шумом и запахом смазки, страшно захотелось крепкого клубного кофе. Он знал: день будет долгим, а ночь – еще дольше…

В Тревине было совсем не много лошадей – слишком дороги и негде держать. Конечно, у констеблей они имелись, но красть их было рискованно. А до ближайшего городка Сент-Урсулы, где находился телеграф, – девять миль. И все же Саймону пришлось идти пешком.

К счастью, ему удалось немного поспать, прежде чем он незаметно выскользнул из дома холостяков. Так что нечего жаловаться. Как-то раз он три дня шел пешим маршем по Трансваалю. Шел почти без сна, каждую минуту ожидая атаки зулусов. Многие ломались под тяжестью подобных лишений, но только не он. Он крепился, пока они не добрались до безопасного форта. Там он проспал семь часов, а утром уже встал на поверку.

Ночной Корнуолл был куда менее опасен, и тут не стоило с тревогой смотреть на ближайший куст, где мог бы лежать в засаде зулусский воин. А единственные животные, которых он встречал, были козы и овцы – не черные мамбы, крокодилы или огромные свирепые гиппопотамы.

Саймон шел быстро, шел мимо темных деревень, других рудников и ферм. Здесь, вдали от Лондона, небо сияло звездами, а вокруг было тихо и спокойно. Все люди в Корнуолле спали. Даже Элис. Накануне они почти не разговаривали, так как он пока что в ней не нуждался. Лучше, если он один проделает это путешествие.