Чужак

Вадим сидел на прекрасном вороном жеребце, из тех, что достались ему от Ирги, когда он помогал ей сбежать.

- Ты сидишь в седле как беременная старуха, - я в очередной раз пожалел, что лучшие кони всегда попадают в руки совсем не тем, кому следовало бы, и не сдержался. В моём стаде такой жеребец стал бы главным украшением на долгие годы.

- Ирга тоже мне это говорила, - равнодушно подтвердил Вадим. - Что поделать, у всех свои недостатки. Второй ушёл?

- Да, - мрачно подтвердил я и нагнулся за сбруей. Пока я добивал беглеца, Звёздочка перестала дышать.

- Скажи мне, чужак, - я медленно снимал детали сбруи, одну за другой, - почему они, продавшись как шлюхи, ведут себя как воины? Почему этот змеиный выкидыш зная, что может погибнуть, развернул свою лошадь? Почему?

- А бог его знает, - Вадим подвёл своего жеребца поближе. - Возможно, слишком ценил репутацию наёмников. Возможно, твои соплеменники убили кого-то из его друзей или семьи. Возможно, этот человек ценил жизнь своих товарищей больше собственной. Решай сам, какой ответ больше тебе по душе. Я же могу сказать лишь одно.

- Что? - я увязал седло и поводья в один тюк с остальной сбруей, и выпрямился. - Что ты можешь сказать?

- Идём, вождь, - он протянул мне руку. - Тебе ещё предстоит встретить наше пополнение. Встретить - и научить их быть хотя бы вполовину такими отчаянными и умелыми воинами, как этот наёмник.

Всю дорогу обратно до форта мы проехали молча.

Ирга Убил Троих, засоня

- Ирга, ты же лучшим солдатом в роте могла быть! - подполковник Раков недовольно прохаживался взад и вперёд у меня перед глазами. - Сиськи почти четвёртый размер, физподготовка - жеребца на полном ходу отымеешь, а дисциплина - ни к чёрту!

Я старательно ела глазами начальство.

- Вот скажи мне, - Раков остановился и наставил палец куда-то в район моей груди, - зачем ты украла чайник из канцелярии, а?

- Та-ащ подполковник, ну вы же сами знаете, - неубедительное оправдание Раков оборвал на полуслове.

- Продали Родину, - прорычал он. - Развалили армию! Как ни пополнение - то не может фланец от вентиля отличить, а то на развод выходит с нечищеной бляхой и в чёрных очках!

Выходит. А что поделать, если солнце прямо в глаза лупит? Они-то у меня пока не казённые.

- А кровать? - гневный рык подполковника затмил бы даже степного тигра. - Кто полночи кроватью скрипел, а? Вся казарма уснуть не могла, с этого вашего марта в июле месяце! У кого дежурство на объекте неделями длится, неужели так сложно за гермодверью всласть натрахаться?

- Кровать! - я с ужасом вспомнила скрип резной спинки. - Всё-таки услышали!

- Я вот сейчас тебя как выведу прямо в чистое поле, - в руке у Ракова будто из ниоткуда возник огромный пистолет, - да как расстреляю там у стенки перед строем, чтобы на всю жизнь запомнила!

Я только хотела сказать что-то в своё оправдание, но пистолет оглушительно выстрелил мне прямо в лицо. А потом ещё раз. И ещё. И ещё.

Я проснулась.

Под окном часто и вразнобой лупили мушкеты. Я и не думала, что этот звук может оказаться настолько противным - хуже криков погонщиков, когда те рано утром поднимают стадо. Недовольная ругань Кейгота свидетельствовала, что вождь принимает в этом занятии самое деятельное участие. Даже звонкие удары металла по металлу не могли его перебить.

Липкие объятия чужих бредовых воспоминаний растаяли как дым. Я потянулась и села в кровати. Рубашка нашлась там, где я вчера её бросила - на массивной резной спинке из красного дуба.

- И ничего она не скрипела, - пробормотала я. - Нормальная спинка. Прочная.

Внизу снова грохнул нестройный залп.

Кейгот учил стрелять кого-то из своих дальних родичей. На таком расстоянии мелкие детали украшений не видны, так что я не поняла, кого именно.

Стреляли они в прислонённые к стене мишени. Если верить свинцовым отметинам на чёрном камне - довольно плохо. Возле кузни я с удивлением заметила бородатого дымаря в сером рабочем фартуке. Он активно размахивал куском гнутого железа в половину своего роста, и что-то недовольно выговаривал четверым степнякам. Для этого ему приходилось чуть ли не подпрыгивать, но его собеседники выглядели как нашкодившие юнцы на ковре у хана. Чуть в стороне от кузни стоял один из фургонов дяди Шеслава, почему-то без верха, но с разлапистой металлической конструкцией вместо задней лавки.

В довершение всего, несколько женщин с мётлами и вёдрами деловито убирали розовые лужи во дворе. Выглядели эти лужи так, будто здесь кого-то несколько часов подряд резали на куски.

Я ущипнула себя за бедро. Вопреки ожиданиям, так и не проснулась. Вся эта дикая работа действительно происходила наяву. Дымарь командовал степняками, неспособный к спокойному общению Кейгот старательно учил новичков, женщины смывали кровь, а на фургоне Шеслава стоял кусок пыточного станка с приделанной к нему перекошенной набекрень пушкой.

- Доброе утро, - голос Вадима за спиной вернул меня к жизни. - Ты б оделась всё-таки, сюда через несколько минут Шеславы придут, зачем их лишний раз голой задницей смущать? Юрек наверняка уже всё повидал, а вот младшему ни к чему пока отвлекаться.