Чужак из ниоткуда

– Я думал, советская власть и коммунистическая партия отменили старые реакционные восточные традиции, – сказал я. – Но из уважения к вашему возрасту так и быть. Меня зовут Сергей.

– Наташа, – сообщила Наташа, закидывая ногу за ногу. – Акил Ровшанович, у вас закурить не найдётся? А то мальчики-комитетчики так быстро посадили нас в машину и привезли сюда, что я не успела купить сигарет.

– Разве вы курите?

– Теперь – да!

– Прошу, – человек за столом пододвинул к Наташе пачку дорогих болгарских сигарет «BT» и золотую зажигалку.

Наташа взяла сигарету, прикурила, выпустила дым к потолку.

– Спасибо. Так о чём вы хотели с нами побеседовать? – спросила она.

– И хорошо бы знать, с кем, собственно, мы имеем дело, – добавил я. – А то как-то неправильно получается. Вы знаете, кто мы, а мы – нет.

– А кто вы? – спросил Акил Ровшанович. – Лично я вижу перед собой нарушителей нашей социалистической законности, которые втайне от советской власти ведут работу по созданию фантастического прибора с неизвестной нам целью. Вполне возможно, для дальнейшей его продажи на Запад.

Да, недооценил я советскую власть и Коммунистическую партию. Фантастического прибора, надо же. Это кто же донёс, или, как здесь говорят, настучал, интересно? А кто-то явно донёс, иначе бы так быстро не узнали. Да непросто донёс, а с убедительно – так, чтобы поверили. Ладно, пока неважно, потом всё равно узнаю.

– Вы, Акил Ровшанович, говорите да не заговаривайтесь, – произнёс я ровным тоном. – Нашли нарушителей социалистической законности. Перед вами – советский пионер Сергей Ермолов и комсомолка Наталья Черняева. Ты ведь комсомолка, Наташа?

– Всем сердцем, – подтвердила Наташа, выпуская к потолку очередную порцию дыма.

– Вот. И что ещё за фантастический прибор? Не понимаю, о чём вы. Если о лазере, который мы с моим другом Толиком сделали, так его схема имеется в открытом доступе. Откройте третий номер журнала «Юный техник» за этот год и сами посмотрите.

– Если бы лазер, – сказал Акил Ровшанович и щёлкнул клавишей селекторной связи. – Шавкат, Рустам, принесите.

Не сказал, что именно принести, отметил я про себя. Значит, договорился заранее. Срежессированно всё. Спектакль разыгрываете, многоуважаемый Акил Ровшанович? Хорошо, будет вам спектакль.

Дверь отворилась. Шавкат и Рустам – те самые «Двое из ларца одинаковых с лица» – внесли в кабинет моё детище – гравилёт. Антиграв с аккумуляторной батареей; электромотор и пропеллером и, сложенный в отдельную, специально пошитую бабушкой по моей выкройке сумку, крыло-параплан.

Я почувствовал, как в районе сердца рождается чистая благородная ярость.

Ах вы ж, суки. Значит, пока товарищи Петров и Боширов заговаривали нам зубы и везли сюда, остальные…

Перед глазами встала картина. Дедушка на работе. Бабушка пошла на рынок за продуктами. Дома одна прабабушка Дуня на лавочке у ворот.

Лязгает засов, без стука входят двое из ларца и начинают шарить в доме… Чего там шарить – вот он, гравилёт, в мастерской лежит, собранный, хоть сейчас надевай и лети. А замок в мастерской сорвать – раз плюнуть.

Не приведи Создатель ещё прабабушку Дуню обидели…

Я дал ярости как следует разгореться и взял эту бешеную силу под контроль. До поры.

– На диван положите, – скомандовал Акил Ровшанович и кивком выпроводил обоих. – Твоё, Серёжа, советский пионер? – посмотрел на меня.

– Моё, – сказал я медленно. – Только я не понимаю, как моё могло оказаться у вас. Я разрешения не давал. Это что, грабёж? Или, как это партия называет, экспроприация?

– Ну вот что, – тон Акила Ровшановича изменился. Стал жёстким, ледяным. Впору оцарапаться и тут же замёрзнуть. – Хватит комедию ломать. Будет тут строить из себя… Я спрашиваю – это твоё?

– Кто вы такой, чтобы вам отвечать? Напоминаю, что мы до сих пор не знаем, с кем говорим.

– Я тот, – прошипел Акил Ровшанович, – кто может одним щелчком пальцев упечь тебя, сопляк, в колонию для малолетних. А твоего деда, его друга – этого еврея-ювелира, и папу твоей девки – в тюрьму. Саму девку тоже, к слову, туда же. За развращение малолетних. Ты же малолетний у нас? Свидетели найдутся, даже не сомневайся.

Слава, понял я. Это Слава. Наш красавчик и лидер. Ревность – страшное чувство. Бог знает, что с человеком делает.

– Держите себя в руках, товарищ, – посоветовал я. – В вашем возрасте опасно волноваться. Тем более, вижу, сердечко у вас не в самой лучшей форме. Опять же, сосуды, давление. Поберечься надо. А то как бы партия не досчиталась своего верного члена. Вы ведь коммунист, Акил Ровшанович? Значит должны понимать, что подобные заявления должны, как минимум, иметь под собой твёрдые основания.

– Основания? Я перед тобой, сопляк малолетний, отчитываться не обязан. Но, таки быть, скажу. Чтобы тебя в чувство слегка привести. В июне этого года ты с дедом своим Ермоловым Алексеем Степановичем, старшим мастером-электриком на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате и фронтовым другом его Кофманом Иосифом Давидовичем, ювелиром, поехали на рыбалку. Но вместо этого свернули в горы…