Не доезжая Ташкента, машина свернула направо, промчалась вдоль реки Чирчик, переехала её по мосту, опять свернула направо, попетляла между полей и виноградников и, наконец, остановилась у металлических ворот в высоком бетонном заборе, глубоко спрятанном за разросшимися тополями и чинарами.
– Мы на месте, – сообщил товарищ капитан по рации.
Прошло секунд пять. Никого.
Ворота дрогнули и откатились в сторону.
Водитель тронул машину, «волга» въехала внутрь. Я посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел, как ворота за нами автоматически закрылись.
На второй скорости машина проехала по неширокому, покрытому красноватой терракотовой крошкой подъездному пути (справа и слева – кусты цветущих роз, чей аромат тут же наполнил салон автомобиля) и остановилась перед небольшим фонтаном у ступеней одноэтажного особняка.
– Приехали, – сказал капитан Петров. – Выходим.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Компартия Узбекистана. Шантаж и угроза. Время действовать
Я вылез из машины, автоматически подал руку Наташе, которая предпочла выйти с моей стороны. Она с некоторым удивлением посмотрела на меня, но руку взяла. Её длинные, нежные, прохладные пальцы слегка подрагивали от волнения. Я послал ей через руку немного спокойствия и куража. Мол, не дрейфь, хорошая моя, прорвёмся.
– Прошу сюда, – сказал Петров.
Мы прошли за ним (старший лейтенант Боширов замыкал шествие) и через десяток шагов нырнули в кондиционированную прохладу особняка.
Внутри нас ждали двое. Тёмно-синие, почти чёрные одинаковые костюмы; чёрные, начищенные до зеркального блеска, одинаковые туфли; белые рубашки, галстуки тёмных тонов. Тоже одинаковые.
Эти были постарше Петрова и Боширова – лет по тридцать пять. Недавно по телевизору показывали забавный мультик «Вовка в тридевятом царстве». Так вот, эти двое напомнили мне волшебных персонажей оттуда. Двое из ларца одинаковых с лица. Только с местным колоритом. Чёрные, коротко стриженые волосы, характерного разреза карие глаза, смуглая кожа.
– Проходите, – сказал нам капитан. – Эти товарищи вас проводят.
– А вы? – спросила Наташа.
– Мы подождём в машине.
Нас провели по коридору, устланному мягким ковром, один из тёмно-синих костюмов постучал в роскошную дверь, украшенную по краям резным узбекским орнаментом.
– Войдите! – послышался властный голос.
Костюм приоткрыл дверь, засунул в щель голову:
– Доставили, Акил Ровшанович.
– Так веди!
Это нас, подумал я. Веди. Овцы мы тебе, чтобы нас вести?
Нарастало раздражение. Что за игры, в конце концов? Сначала КГБ, теперь какая-то местная шишка. Скорее всего, партийный деятель, уж больно место роскошное. Восточные люди традиционно уважают и любят роскошь. Начальство – особенно. А какое в СССР главное начальство? Коммунистическая партия.
Тёмно-синий распахнул дверь, впустил нас с Наташей, и вышел, прикрыв дверь за собой.
Я огляделся. Богатый ковёр на полу. Не менее богатый – на стене слева. На ковре – старинная изогнутая сабля в красивых серебристых ножнах и два кинжала. Под ковром, совершенно не в цвет и не в стиль, – обтянутый коричневой кожей шикарный современный диван и два таких же кожаных кресла. Застеклённый книжный шкаф с ровными, как на параде, корешками книг. Тёмно-серая, почти чёрная дверца сейфа в стене. Большой рабочий стол с двумя телефонами (красный и белый) у стены справа. Там же, над столом, – портрет Первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Узбекистана Рашидова Шарафа Рашидовича.
Значит, угадал. Это партия.
Свет из окна, расположенного прямо перед нами, хорошо освещал комнату, и я сразу же разглядел невысокого полноватого человека лет пятидесяти с лишним, сидящего за рабочим столом.
Местный, узбек. Лицо холёное, гладко выбритое. Чёрные волосы с обильной сединой. Радушная улыбка на толстых губах и глаза, в которых трудно что-либо прочесть. Белая рубашка с открытым воротом и короткими рукавами.
Воздух в комнате комфортной температуры, слышен шум кондиционера.
Мы молчим. Человек за столом тоже. Улыбка на его губах постепенно теряет радушие.
– Здравствуйте, – наконец, говорю я.
– Здрассьте, – Наташа делает книксен.
Ага, подруга, вижу кураж появился. Это хорошо.
– Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди, – радушие возвращалось в улыбку прямо на глазах. – Проходите, присаживайтесь, – человек, не подымаясь из-за стола, делает приглашающий жест.
Проходим, садимся на два стула по нашу сторону стола.
– Меня зовут Акил Ровшанович, – представляется человек. – Представьтесь, пожалуйста.
– А то вы не знаете, как нас зовут, – дерзко сказала Наташа.
– Знаю. Конечно, знаю. Но этикет нужно соблюсти.
Он хорошо говорил по-русски, вообще без всякого акцента.
– Кому? – спросил я.
– Что – кому?
– Кому нужно соблюсти этикет?
– Нам всем. Молодёжь, в силу своего возраста, этого ещё не знает, но этикет настраивает человека на нужный лад, соблюдение его не позволяет допустить грубых ошибок в общении. Особенно это важно у нас, на востоке.