Чужак из ниоткуда-4

Каждый раз одно и то же, вздохнул я про себя. Сколько можно всем объяснять и доказывать, что я не обычный человек? Даже кремлёвские врачи давно знают. Чазов Евгений Иванович знает. Министр здравоохранения Трофимов Владимир Васильевич знает. Брежнев Леонид Ильич знает! А тут не знают.

— Вот и товарищ Алиев говорил, что несовместимы, — ответил я смиренно. — Но я, как видите, выжил.

— Товарищ Алиев — это кто?

— Алиев Ильдар Хамзатович, подполковник медицинской службы, хирург. Не знаю, как сейчас, а ещё два года назад был начальником кушкинского военного госпиталя. Он меня оперировал после аварии.

— Кушка это…

— Самая южная точка Советского Союза, — напомнил я.

— Рассказывайте, — потребовал Эдуард Константинович, открывая новенькую чистую медкнижку с моей фамилией-именем-отчеством и датой рождения на обложке (я заметил, что дата стоит не та, что в паспорте, а фактическая — двадцать пятое декабря тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года).

— Что?

— Всё. С самого начала.

Пришлось рассказать. О том, как в феврале семьдесят первого года очнулся на больничной койке в незнакомом месте, не зная, кто я такой и что со мной произошло, а затем и все последующие, связанные с моими травмами и восстановлением, события.

— Постепенно память вернулась, — закончил я. — Обе памяти. Только не спрашивайте меня, каким образом сознание взрослого человека, звёздного инженера-пилота Кемрара Гели с планеты Гарад преодолело двести тридцать девять световых лет и слилось с умирающим сознанием тринадцатилетнего советского мальчишки с планеты Земля. Я не смогу ответить вам на этот вопрос. Несомненно одно: Сергей Ермолов, который сейчас сидит перед вами, знает и умеет всё то, что знал и умел Кемрар Гели. А он знал и умел очень много.

— Например? — спросил Эдуард Константинович.

— Вы же читали историю болезни, — пожал я плечами. — Как по-вашему, обычный человек может в течение нескольких дней залечить такие травмы? Я уже говорил как-то врачу из кремлёвской больницы, где сутки лежал по ранению, — стрелял в меня один нехороший человек… — он тоже не верил. Врач я имею в виду. Позвоните Чазову Евгению Ивановичу, в конце концов, министру здравоохранения Трофимову. Да хоть Алиеву в Кушку по спецсвязи! Они вам всё подтвердят.

— Кто я такой, чтобы звонить Чазову и, тем более, Трофимову, — вздохнул Эдуард Константинович. — А вот Алиеву позвоню обязательно. Поймите, дело не в том, что я вам не верю. Верю. Но верить мало, необходимо знать.

— Это просто, — сказал я. — Посадите меня в центрифугу и дайте двадцатикратное ускорение. Могу поспорить хоть на ящик коньяка, что выдержу его, оставаясь в сознании, в течение минуты без всякого противоперегрузочного костюма.

— Я не пью, — сказал доктор. — Но то, что вы говорите, звучит как ненаучная фантастика. У нас лучшие военные пилоты пятнадцатикратную выдерживают максимум пять секунд, затем теряют сознание.

— Я тоже не пью, — сказал я. — Но здесь дело принципа.

Забегая вперёд, скажу, что двадцатикратную, а затем и двадцатипятикратную перегрузку я выдержал. Не сразу, после того, как сдал все анализы и прошёл необходимые обследования, но — выдержал.

— Нет слов, — развёл руками Эдуард Константинович, когда я самостоятельно выбрался из центрифуги после двадцатипятикратной (тридцать секунд без потери сознания). — Если бы не видел своими глазами, сказал бы, что это невозможно.

— Тут у нас бассейн есть для тренировок, — сказал я. — Хотите просижу под водой четверть часа? Без акваланга. Поймите, доктор, человечески организм способен ещё не на такие штуки, если его правильно с детства тренировать.

— А вы, значит, знаете, как тренировать, — утвердительно заметил доктор. По нему было видно, что мои способности и возможности организма его крайне заинтересовали.

— Знаю. Кстати, предлагаю перейти на «ты». Мы же, считайте, ровесники. Это Серёже Ермолову пятнадцать лет, а Кемрару Гели почти тридцать четыре. Правда, гарадских, а гарадский год длиннее земного, но мы и живём дольше.

— Принимается, — согласился Эдуард. — Самому надоело «выкать». Так сколько, если не секрет, живут гарадцы?

— В среднем сто восемьдесят лет. Земных.

Эдуард присвистнул.

— Вот для этого мы и должны как можно быстрее добраться до Луны, — сказал я. — Одному, без помощи братьев-гарадцев, мне не справиться со всем этим. Жизни может не хватить. Даже такой длинной как у меня.

— Имеется в виду развитие землян? — спросил Эдуард.

— В том числе. Ты же хочешь жить сто восемьдесят лет? Ладно, сто восемьдесят уже не получится, староват, но хотя бы сто-сто двадцать — вполне. При этом не впадая в старческий маразм и сохраняя работоспособность…

После того, как решились основные вопросы с медиками, я приступил, собственно, к программе подготовки. Точнее, мы приступили, потому что в Центр прибыл Юджин Сернан.