Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)

Бену стало легче, и он даже погладил боа-констриктора, когда Патриция ему это предложила. Потом они прошли в другую комнату, большую, круглую, с очень мягким полом и бассейном посередине.

– Это Внутренний Храм, – пояснила Пэт. – Здесь мы принимаем в Гнездо новых братьев. Она поболтала в воде ногой и спросила:

– Хочешь разделить воду и сблизиться? Или просто поплавать?

– Нет, не сейчас.

– Пусть исполнится ожидание, – согласилась она.

Они вернулись в огромную гостиную, и Патриция налила Бену еще мартини. Бен устроился на кушетке, но вскоре поднялся. В комнате было жарко, от выпивки он вспотел, а кушетка приспосабливалась к форме тела и тоже пригревала. Бен решил, что глупо сидеть здесь в костюме, когда на Пэтти надета только змея.

Он остался в плавках, а все остальное повесил в прихожей. На входной двери красовалась табличка «Ты не забыл одеться?» Бен подумал, что в этом доме подобное напоминание совсем не лишнее. Внимание его привлекла еще одна деталь, которую он пропустил вначале: по обе стороны стояли урны с деньгами. Урны были переполнены, и деньги валялись на полу.

Пришла Патриция.

– Вот твой стакан, брат Бен. Сблизимся и пребудем счастливы!

– Спасибо. – Бен не мог оторвать глаз от денег. Патриция проследила его взгляд.

– Я неряшливая хозяйка, Бен. Майк одним взглядом наводит порядок, поэтому я совсем распустилась и каждый раз что-нибудь забываю.

Она подобрала рассыпавшиеся деньги и затолкала в урну.

– Почему вы держите их здесь?

– А где же? Эта дверь ведет на улицу. Каждый из нас, выходя за покупками или еще куда-нибудь, берет себе, сколько нужно. Держим на виду, чтобы не забывать.

– Просто так, схватил горсть и пошел?

– Ну да. Ах, я понимаю! Здесь не бывает чужих. Если к нам приходят знакомые, мы принимаем их в других помещениях и не держим денег там, где они могут соблазнить слабого человека.

– А я слабый человек.

Пэтти хихикнула.

– Для тебя не может быть соблазна: они твои.

– А грабители? – Бен пытался прикинуть, сколько в этих урнах денег. Банкнот с однозначными числами почти не было. На полу осталась пропущенная Пэтти бумажка с тремя нулями.

– На прошлой неделе один залез.

– Сколько он забрал?

– Он не успел: Майк отослал его прочь.

– Вызвал полицию?

– Зачем? Майк никого не выдает полиции. – Патриция пожала плечами. Он просто сделал так, что грабитель исчез. И разрешил Дюку открыть потолок в садовой комнате. Я тебе ее не показала? Там на полу растет трава. Джилл говорила мне, что у тебя дома тоже растет трава.

– Да, в гостиной.

– Если я буду в Вашингтоне, ты позволишь мне походить по твоей траве?

И полежать на ней?

– Конечно, Пэтти. Мой дом – твой дом.

– Я знаю, дорогой, но мне приятно услышать это от тебя. Я лягу на траву в твоем Гнездышке и буду счастлива.

– Буду рад принять тебя, Пэтти. – Бен надеялся, что она приедет без змей. – Когда ты будешь в Вашингтоне?

– Не знаю. Ожидание еще не окончилось. Майк должен знать.

– Ладно, соберешься приехать, предупреди, чтобы я не уехал. А впрочем, это не обязательно: Джилл знает код моей двери. Пэтти, вы считаете свои деньги?

– Зачем?

– Обычно люди считают.

– Мы не считаем. Берем, сколько возьмется, потом, если осталось, кладем обратно. Когда в урне становится мало денег, я беру у Майкла еще. Как, оказывается, все просто! Бен знал, что на Марсе общество устроено по модели, близкой к безнадежному коммунизму. Майк перенес это общественное устройство в свой храм, внешне приспособив к местным условиям. Интересно, знает ли Пэтти, что деньги фальшивые?

– Пэтти, сколько вас здесь, в Гнезде? – Бен сначала встревожился, но потом отогнал тревожные мысли: за его счет у них жить не получится, потому что у него дома не пещера Али-Бабы.

– Сейчас скажу… около двадцати, включая новых братьев, которые еще не умеют думать по-марсиански и не посвящены.

– А ты посвящена, Пэтти?

– О, уже давно! Я преподаю марсианский начинающим и помогаю новым братьям. Мы с Дон (Дон и Джилл – верховные жрицы) – известные фостеритки и показываем другим фостеритам, что Вселенская Церковь не вступает в конфликт с Верой точно так же, как членство в баптистской секте не мешает стать масоном. – Пэт показала поцелуй Фостера, рассказала его историю, а также историю симметричного поцелуя Майкла.

– Я рассказываю ученикам, как трудно заслужить поцелуй Фостера, и говорю, что так же трудно добиться права вступить в наше братство, в наш Внутренний Храм. Многие готовы посвятить этому всю жизнь.

– Это так трудно?

– Конечно. Нам с тобой, Джилл и некоторым другим повезло: Майк сразу назвал нас братьями, а остальных он сначала обучает. Он учит их не слепо верить, а сначала понимать, во что они верят. Для этого нужно научить людей думать по-марсиански. Это нелегко, я сама еще не научилась как следует. Но ты знаешь, учиться и работать – такое счастье! Ты спрашивал, кто у нас в Гнезде. Дюк, Майк, Джилл, два фостерита – Дон и я, один обрезанный еврей, его жена и четверо детей…

– Даже дети?

– О, у нас много детей. Мы устроили для них отдельное детское Гнездо. Иначе было бы невозможно работать. Хочешь посмотреть?

– Как-нибудь потом.