Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)

– Вот и посмотрели бы на Мики, как она втирает себе в волосы тертую морковь. Отвратительное зрелище.

– Я говорил образно.

– А я буквально. Мики настоящий поросенок.

– Кстати, босс, – вмешалась Джилл, – почему вы считаете, что говорили образно?

– Потому что «призрак» – это понятие, которое я использую исключительно в качестве метафоры.

– Это реальность, – настаивала Джилл.

– Возможно, но я предпочитаю во плоти наслаждаться видом маленьких девочек.

– Джабл, вам еще не пора умирать, – сказал Махмуд, – Майк вник в вас и предсказал вам долгую жизнь.

– Я уже положил себе предел из трех цифр. – А что это за цифры? – с невинным видом поинтересовалась Мириам. Уж не Мафусаиловы ли годы?

– Бесстыдница!

– Мой муж говорит, что все женщины бесстыдницы, поэтому их вообще не стоит слушать.

– Он правильно говорит. Как только мои часы покажут три цифры, я дематериализуюсь: по-марсиански или по-земному – как получится. Этого вы у меня не отнимете. Восхождение на небеса – величайшее событие в жизни человека.

– Насчет этого вы правы, босс, – медленно сказала Джилл, – но не ждите свершения события скоро. Ваше ожидание еще не исполнилось. Элли на прошлой неделе составляла для вас гороскоп.

– Гороскоп? Какой кошмар! Кто такая Элли? Как она посмела? Подать ее сюда, я отправлю ее в бюро по найму, путь дадут ей работу, если ей делать нечего.

– Боюсь, что из этого ничего не выйдет, Джабл, – вступил Махмуд, она работает над нашим словарем. А зовут ее мадам Александра Везан.

– Бекки? – обрадовался Джабл. – И она с нами?

– Да, только мы называем ее Элли, потому что у нас есть еще одна Бекки. Не смейтесь над ее гороскопами, Джабл: ей дано видеть.

– Чепуха! Ты сам знаешь, Вонючка, что астрология – ерунда на постном масле.

– Разумеется. Сама Элли это тоже признает. Большинство астрологов – шарлатаны. Но Элли занимается гороскопами еще активнее, чем раньше, с применением марсианской астрономии. Таким образом она вникает в жизнь. Все равно куда смотреть – в воду, в хрустальный шар или в куриные внутренности. Главное – видеть. А она видит.

– Что это значит?

– Это значит, что она может осмыслить не только то, что ее окружает непосредственно, а охватить гораздо большую область Вселенной. Майка этому научили марсиане, Элли – талантливая самоучка. Ей можно простить глупое орудие труда – астрологию. Четки тоже глупая вещь, но иногда помогает, – он достал из кармана четки и принялся перебирать. – Если человек переворачивает кепку козырьком назад и выигрывает в покер – пусть переворачивает, лишь бы деньги шли. Харшоу поглядел на четки и спросил: – Ты до сих пор правоверный? Или примкнул к церкви Майка!

– И то, и другое, – сказал Махмуд, отложив четки.

– Вонючка, это несовместимые мировоззрения.

– Это верно лишь на первый взгляд. Можно сказать, что я принял религию Марьям, а она – мою. Но, Джабл, брат мой, я остался рабом Божиим, подвластным его воле, и вместе с тем говорю: «Ты есть Бог. Все, что мыслит и чувствует, есть Бог». Пророк никогда не утверждал, что он последний из пророков, и сказал все, что только можно было. Покоряться воле Бога – не значит быть роботом, неспособным сделать выбор, а, значит, и согрешить. Покорность может подразумевать – непременно подразумевает ответственность за то, что ты несешь в мир. Мы можем превратить мир в райский сад, но можем и разрушить, – он улыбнулся. – Бог может все, кроме одного: он не может уйти от себя, отказаться от своей тотальной ответственности и должен вечно покоряться своей воле. И моей, и вашей, и Майка…

Джабл вздохнул:

– Утомила меня твоя теология. Где Бекки? Двадцать лет ее не видел, соскучился…

– Еще увидите, но чуть позже. Она занята: диктует. Я сейчас объясню. Каждый день я вхожу в мысленный контакт с Майком. Это занимает несколько секунд, но по насыщенности информацией равно восьмичасовому рабочему дню. Все, что я узнаю от него, я диктую на магнитофон. Потом люди, обученные марсианской фонетике, транскрибируют это. Затем Марьям печатает, а мы с Майком, (чаще я, Майку некогда) проверяем. Майк знает, что мы с Марьям собираемся домой. Он готовит нам домашнее задание на несколько лет вперед. Уже готовы ленты с лекциями, которые мы перенесем на бумагу, когда закончим словарь. Очевидно, нам с Марьям скоро захочется домой, потому что Майк стал передавать словарь ускоренным методом. В восьми комнатах стоят магнитофоны и работают одновременно и почти беспрерывно. Майк вводит Джилл, меня, Марьям, Элли, некоторых других по очереди в транс, передает часть словаря, а мы сразу же надиктовываем на магнитофон. Кому попало эту работу поручить нельзя. Нужно, чтобы человек имел хорошее произношение, великолепную память и способность входить в контакт. У Сэма есть все, кроме произношения. Он умудряется говорить по-марсиански с еврейским акцентом. Так вот, Элли сейчас диктует. Для того, чтобы ничего не забыть, она должна находиться в состоянии, близком к трансу. Если ее прервать, она выйдет из этого состояния и все забудет.