Чужаки

— Сами виноваты. Работайте лучше, тогда и штрафов не будет.

— Неправду говоришь, никакой вины за нами нет, — пытались возражать металлисты. — Ни за что штраф удержали. Это произвол. Мы требовать будем!..

— Требовать? — не скрывая иронии, переспросил управляющий. — А кто же дал вам право требовать? Это дело полюбовное, хотите работать — работайте, не хотите — уходите. Но требовать вы ничего не можете.

В этот же день рабочие механического цеха по предложению Ершова объявили забастовку. Решив сломить сопротивление рабочих, хозяин приказал немедленно уволить всех забастовщиков и выселить их из заводских бараков.

В ответ на произвол хозяина, по совету социал-демократического союза, на следующий день к забастовщикам присоединилось большинство рабочих завода.

Но и хозяин не дремал. Из города нагрянула полиция. В одну ночь были арестованы почти все члены союза и многие рабочие механического цеха.

Нашлись и предатели. На другой день после арестов они собрали рабочих и стали уговаривать их прекратить забастовку. От имени хозяина выступил управляющий. Охарактеризовав рабочих механического цеха как пьяниц и бракоделов, он настаивал на прекращении забастовки, в противном же случае грозил увольнением.

Тогда из толпы вышел Ершов. Не задумываясь о последствиях, он уверенно, как на свое рабочее место, взошел на крыльцо…

— А ну! Посторонись, — отодвинул он плечом управляющего и пристальным взглядом обвел стоявших плотной стеной рабочих. Он видел: на него с надеждой смотрели сотни знакомых ему глаз.

— Товарищи! — как только мог спокойно произнес Ершов. — Вы знаете меня лучше, чем этот враль, — показывая через плечо на вздрогнувшего управляющего, сказал он презрительно. — Скажите, кто из вас может подтвердить, что я пьяница? Кто из вас может сказать, что я плохо или недобросовестно работаю? А ведь за то, что я из-за отсутствия света не мог выполнить заказ, с меня удержали почти половину месячного заработка.

Рабочие возбужденно задвигались, закричали:

— Знаем! Всех так обирают!

— Грабители! Всю кровь высасывают!

— Сами подлецы, а нас с работы долой, в тюрьмы сажают!

Ершов хотел уже сойти с крыльца, но управляющий схватил его за ворот.

— Я — враль? — брызгая слюной, хрипел он и замахнулся на Ершова кулаком, но тот ловко вывернулся, схватил противника и сбросил с крыльца.

На Ершова бросились полицейские, но в схватку вступили рабочие. Воспользовавшись сутолокой, Ершов смешался с толпой, свернул за угол и через несколько минут был в безопасном месте.

Оставаться на заводе было уже невозможно.

С этих пор и начались его скитания по Уралу и Сибири. Он стал профессиональным революционером.

Вначале ему было трудно. Не было опыта. Люди, с которыми приходилось жить и работать, были отсталыми, неграмотными. Но он не унывал.

На чугунолитейном заводе, где Ершов решил остановиться, ему с большим трудом удалось устроиться в котельную чернорабочим.

Сначала кочегары смотрели на новичка, как на случайного человека, который заботится только о собственном пропитании — не больше.

Но это продолжалось недолго.

Еще до прихода Ершова в котельную один из кочегаров упал с лестницы и сломал руку. Семья осталась без кормильца. Два мальчика и девочка вместе с отцом каждое утро приходили к котельной и оставались здесь до обеда. Кочегар с виноватым видом, кашляя и вздыхая, садился около дверей на камень, а дети копались в мусоре. Сюда же иногда заглядывала высокая, со скорбным лицом, опухшая от голода женщина.

Узнав, в чем дело, Ершов предложил кочегарам вместо отдельных кусочков, которые те давали ребятишкам, кормить семью.

Теперь каждый, не дожидаясь напоминания, ежедневно откладывал часть своей еды для попавшего в беду собрата. Они видели, что эта небольшая помощь спасала больного и его семью от голода.

Но Ершов видел в этом деле еще и другое: возможность сплотить рабочих. Поэтому он решил пойти дальше и в первую же получку вместе с хлебом положил на тряпицу часть своего заработка.

— Уж помогать, так помогать, — сказал он, рубанув по направлению тряпицы ребром ладони. — Чтобы товарищ почувствовал по-настоящему. А то ведь семья-то все еще голодает.

Но к этому поступку Ершова кочегары отнеслись неодобрительно.

— Ишь, богач какой нашелся! — проворчал один из кочегаров.

— Помощи оказать я тоже не супротив, да работать на дядю — дураков нету, — подхватил другой кочегар.

— У него дети, ну и у меня — тоже не кутята. Их кто кормить будет? — спрашивал третий.

Ершов сначала молча слушал, потом сказал:

— Ежели мы друг другу помогать не будем, все подохнем. Сегодня у одного беда на дворе, завтра у другого.

Нам никто не поможет, если мы сами себе не поможем. Над этим нужно серьезно подумать, нечего горячиться.

На следующий день к котельной пришли только дети. Отца с ними не было. Ершов заметил, что рабочие о чем-то шепчутся, поглядывая в его сторону.

Наконец один из кочегаров зло и ехидно сказал:

— Тебе в кабак бы сбегать. Добавь, может, ему не хватит… Эх! Помогатели…