Чужестранка. Книги 1-14

Той ночью, лежа на скомканной постели, я искала путь к смерти. Каждой клеткой своего тела жаждала миновать этот порог. Что бы ни было по ту сторону бытия – воздаяние по заслугам или милосердное забвение, – оно казалось лучше моего нынешнего жалкого существования.

Не знаю, что удержало меня от последнего шага. В конце концов, все средства были под рукой: и пистолетная пуля, и набор ядов самого широкого спектра действия.

Как сумасшедшая я кинулась к своей аптечке, торопливо пытаясь найти нужное зелье: распахнула все ящички, разбросала открытые пузырьки, роняя их на пол.

Наконец нашла все, что искала, и дрожащей рукой выложила настойки в ряд.

Аконит. Мышьяк… Какое разнообразие орудий смерти. Что же выбрать? Эфир. Пусть не самый надежный способ, зато самый легкий. Лечь, положить на лицо мокрую салфетку и уплыть в бесконечность. Правда, меня могут найти раньше времени. Или, потеряв сознание, я уроню голову и салфетка упадет. Или я сама ее сброшу во время судорог… и вновь проснусь в этом мире, полном страдания.

Какое-то время я сидела неподвижно, потом, как во сне, потянулась к лежавшему на столе ножу, который небрежно отшвырнула после того, как разрезала льняные завязки на пробках. Нож подарил мне Джейми. Он был очень острым; лезвие слабо блестело серебром.

Так будет надежнее и быстрее.

* * *

Джейми стоял на палубе «Филомены», глядя на бесконечные волны, и думал о смерти. Покончить с собой он уже не помышлял – морская болезнь немного отступила. Теперь его мысли были более философскими.

Для его жены смерть всегда была противником. Клэр не уступала: дралась до последнего. Сам Джейми тоже был знаком со смертью, но заключил с ней пакт. По крайней мере, так ему казалось. Смерть – такая же сложная штука, как и прощение, нельзя просто взять и разобраться с ней раз и навсегда. Ее познаешь постепенно, смиряешься с идеей конечности собственного бытия – но при этом живешь полной жизнью. Парадокс, достойный Сократа. Причем испытанный афинским мужем лично на себе.

Джейми так часто сталкивался со смертью лицом к лицу (и каждую встречу помнил во всех подробностях), что давно понял: бывают моменты и похуже. Иногда проще умереть, чем жить дальше.

Когда он смотрел на свою сестру, такую маленькую и одинокую, и слышал слово «вдова», в груди все переворачивалось. Это неправильно. Нельзя так грубо отнимать у нее полжизни. У него было ощущение, что он смотрит, как ее режут на кусочки, и ничего при этом не может сделать.

Отгоняя эти мысли, Джейми подумал о Клэр: о том, как тоскует по ней. Ее прикосновения всегда успокаивали, согревали его. Он вспомнил вечер накануне отъезда жены, когда на скамье в брохе он ощущал под пальцами биение ее пульса и его собственное сердце спешило попасть в такт.

Странно, но незримо присутствующая рядом смерть будто приманила давно забытые тени. Мысли о Клэр и о том, как он поклялся защищать ее, невольно заставили вспомнить ту безымянную девушку из Франции.

Ее смерть осталась в той части его памяти, которую отсек удар по голове. Джейми не думал о ней годами, но внезапно призрак девушки вернулся и не покидал его мыслей с тех самых пор, как он привез Клэр в Леох. Джейми чувствовал, что его брак может стать своего рода искуплением. Он хоть и медленно, но научился прощать себя за то, в чем не было его вины. И, любя Клэр, надеялся, что душа той девушки тоже обретет покой.

Ему казалось, что он задолжал Богу жизнь и, беря Клэр в жены, возвращает этот долг… Хотя он в любом случае женился бы на ней, Господь свидетель.

Джейми криво усмехнулся. Все-таки он исполнил свою клятву беречь ее и защищать. Дал свое имя, свой клан – и самого себя.

Среди призраков прошлого всплыло другое лицо: худое, насмешливое – и такое молодое.

Женева. Еще одна женщина, павшая жертвой его похоти. Не из-за него самого, конечно, – эту мысль он отогнал за долгие ночи в холодной постели над конюшней, смирившись в итоге с ее смертью. Однако, если бы он с ней не возлег, она не умерла бы.

Может, Джейми должен был искупить и ее смерть? И в качестве платы воспитать Уильяма? Увы, эту миссию пришлось поручить другому…

Что ж, у него хотя бы осталась сестра, и Джейми мысленно заверил Йена, что защитит ее. Покуда жив, по крайней мере. А какое-то время он еще протянет. Пока что сбылись только пять смертей, предсказанные гадалкой из Парижа.

«Прежде чем упокоиться в могиле, ты умрешь девять раз», – сказала она.

Почему же ему даруют это право не с первого раза?..

* * *

Я не торопилась, разглядывая оголенное запястье и примеряясь к нему кончиком ножа. Слишком много я видела неудачных попыток самоубийства, когда несчастные просто резали кожу поперек руки и, увидев в неглубокой ранке кровь, тут же звали на помощь.

Помнила я и других. Тех, кто все сделал правильно. Надо полосовать вену вдоль, глубоко и уверенно. Тогда я истеку кровью за считаные минуты, а сознание потеряю уже через пару секунд.