Чужие

Сегодня нет пацанчика-официанта, но душераздирающие излияния Рози про плохой секс подслушаны мороженщиком-баристой, и на лице его читается искреннее сопереживание и рьяная готовность помочь исправить ситуацию. Я уже упоминала, что хожу с ней сюда исключительно, чтобы поднять себе настроение? В ее компании позволителен любой эпатаж: что ни откинешь — на ее фоне экстремалом не покажешься.

Насчет секса Рози вовсе не собиралась надо мной издеваться. Вместо возмущенного возгласа в ответ на ее инсинуации я, с бессовестным наслаждением поглощая мокка-бэйлиз, вдруг пытаюсь побороть неконтролируемый приступ смеха. Рози как-то настораживается, решив, что что-то тут нечисто.

— Прости, — только и могу, что выдавить из себя я.

— За что это?

— Что… худеть тебе не даю… — в попытке не рассмеяться перехожу на полушепот.

Она не расслышала — в ДольчеФреддо всегда шумно, вдобавок ставят итальянские шлягеры — и кричит-спрашивает опять. И хоть это нагоняет на мои глаза слезы от подавляемого смеха, я все же повторяю ей.

«Тут ни одного итальяшки нет» — поведала мне Рози как-то по секрету. «Одни румыны».

«И бариста?»

На это она с сомнением посмотрела тогда на баристу и пожала плечами, а он, заглядевшись на нее, пролил чей-то кофе.

— А я раздумала худеть, — парирует теперь Рози громче, чем того требует перманентный шумовой уровень. — Меня все во мне устраивает. И не только меня. И вообще — а вдруг правда размер уменьшится? Нет…

Ее взгляд невольно скользит ко мне и в нем читается, что «бывают и другие размеры». Я прыскаю со смеху от того, что она не в силах сдержать взгляда. Она тоже прыскает.

То ли это Рози так на меня действует, то ли меня шибанули мои переживания насчет обследования и сегодняшней типа-встречи с двойником Взъерошенного.

Сохраняю покер-фейс и с невозмутимым видом и словами: — А меня во мне тоже все устраивает, — поправляю правую грудь. Она у меня меньше левой и это в нее метил последний коммент Рози.

Улыбка Рози становится шире:

— И правильно.

***

Мокка-бэйлиз оказал на меня должное воздействие. Еще по дороге обратно в офис звоню архитектору и прошу-требую пересмотреть его запросы относительно гонорара. Набравшись наглости, втолковываю ему, что долго говорить не могу, т. к. сейчас «unterwegs», в дороге, то есть.

Делаю вид, будто ни мне, ни ему не слышен топот-гомон многомиллионной толпы и громкая клубная музыка из бутика Дольче Габбана. В конце непродолжительного разговора он, кажется, почти уломан. Условливаюсь незамедлительно продублировать обговоренное в имэйле.

Рози наблюдает за мной, пока мы под мое вытыкиванье вышеупомянутого имэйла «всем, кого касается» прогулочным шагом идем обратно. Что-то явно вертится у нее на языке.

— И чего ты видео-звонки никогда не делаешь? — зачарованно спрашивает она. — Если б он тебя увидел, он бы тебе не только скидку дал.

— Спасибо. Мне, кроме скидок, от него ничего не надо. Я ж не хочу потом, как наши, судиться с ним за его бабки, — резонно говорю я.

— Злючка.

— Добрячка.

— Злючка, — не отстает Рози. — И не только в этом.

— А в чем еще?

— Франк. Грех пренебрегать таким мужиком.

— Мгм.

Снова здорово. Франк — излюбленная тема, отчего не помуссировать?..

— Даже не будь у него такой задницы, — закатывает Рози помасляневшие глазки. — Ох-х, и помоложе мало у кого такая есть…

— Мгм.

— Про упаковку вообще молчу. Злючка… О, Дже-е-ймс…

— Джеймс?..

— Бонд.

— Какой? Он блондин же, вроде. Франк — брюнет.

— Ну, значит, тот, что до него. Да хоть все, вместе взятые! Услышь его хоть разик, че те стоит…

— Ниче не стоит.

— На твоем месте я б не выделывалась.

— Поставлю его в известность. А тебя — на свое место.

— Не-е, он же ж тебя хочет. Хоть ты и злючка.

— А я его — нет…

— Злючка.

Пока мы угорали в ДольчеФреддо, а потом снаружи, снова прошел дождь, и асфальт по меркам Ку‘Дамма заметно посвежел. Мне становится зябко.

— Кати, блин… вот че копа-аешься… дуба-ак… — ноет Рози, пока я ищу в сумочке карточку от входа.

— Одеваться нормально надо, — цежу ей сквозь зубы, демонстративно глядя на ее голые щиколотки и полушубок, едва прикрывающий пупок.

Тупая мода. Порой я и сама напяливаю что-то подобное, правда, не на работу. Но сейчас мне тоже холодно в моем платье и распахнутом кожаном плаще поверх.

Бимканье Дырявого Зуба подобно часам из сказки провожает потоки девочек-женщин всех возрастов. Невзирая на корону, потоки эти льются на работу после перерывного шопинга, сдобренного типичными шопинг-снэками, запитого, несмотря на холодину, смузи всех цветов и фраппучино всех вкусовых направлений.

«Как круто, что Берлин у нас такой огромный» — думаю внезапно, глядя на эти толпы народу, как на родные. «Как круто, что можно затеряться среди них и кого захочешь, вернее, не захочешь, тоже затерять».

— Т-так, ну что, мож, мне поискать?

У Рози покраснел от холода нос. Она стоит, обняв себя руками, злится до невозможности, и, наконец, порывается влезть ко мне в сумочку.

— Это ищешь?

Слова у меня над ухом сказаны негромко, но внятно.

«Бим-бим, бим-бим-м-м-м»… — поддакивает для пущей драматичности Дырявый Зуб.