Чужие

Когда-то ей говорили, что у нее очень своеобразный приятный голос. В конце концов он должен восстановиться, подумала Рипли. Пока что ни одна часть ее тела, ни один орган не действовал в прежней мере. Интересно, буду ли я чувствовать себя как раньше? Сейчас она ничем не походила на прежнюю Рипли, которая когда-то, очень давно, ступила на борт обычного космического буксира, теперь уже не существовавшего. Из того рейса возвратилась совсем другая женщина – она-то и лежала сейчас на больничной кровати, изредка поглядывая на медсестру.

– Так уж и ужасно?

Медсестрой можно только восхищаться, размышляла Рипли. Ее не так просто сбить с толку.

– По крайней мере сегодня вы заметно лучше выглядите, чем вчера, – продолжала медсестра. – Мне кажется, ваше сегодняшнее «ужасно» сильно отличается от вчерашнего «очень плохо».

Рипли зажмурила глаза, потом медленно открыла их. Земля была на месте. Время, на которое ей еще вчера было решительно наплевать, вдруг снова приобрело значение.

– Я давно на станции?

– Всего лишь два дня, – с той же казенной улыбкой ответила сестра.

– А мне кажется, намного дольше.

Медсестра отвернулась. Любопытно, задумалась Рипли, ей просто надоел мой пристальный взгляд или он ее всерьез раздражает?

– Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы принять посетителя?

– А если я не захочу, то могу и не принимать?

– Конечно. Вы – больная. После врачей первое слово за вами. Если хотите побыть в одиночестве, никто не нарушит ваш покой.

Рипли пожала плечами и немного удивилась, что мышцы послушались ее.

– Я и так слишком долго была в одиночестве. Какого черта! Кто хочет меня видеть?

Сестра подошла к двери.

– В сущности, их двое.

Рипли обратила внимание на то, что сестра снова улыбнулась.

Вошел мужчина. В руках он что-то держал. Мужчина был незнаком Рипли; зато она сразу узнала его ношу – толстого рыжего кота с невозмутимым взглядом.

– Джонс!

Рипли неожиданно для себя выпрямилась. Оказывается, она уже не нуждается в подушках и может приподниматься без посторонней помощи. Мужчина, улыбаясь, передал ей животное. Рипли прижала к себе Джонса.

– Иди ко мне, Джонси… Ах ты, старая уродина, ах ты, мой пушистый котик!

Джонс перенес эти столь типичные для людей и неизменно смущающие всех его собратьев бурные проявления чувств с типичным кошачьим достоинством, лишний раз продемонстрировав присущую котам терпимость по отношению к человеку. Окажись здесь разумное создание внеземного происхождения, оно ни на секунду не усомнилось бы, что из этих двух существ именно кот обладает более развитым интеллектом.

Мужчина, что принес больной ее рыжего друга, придвинул стул к кровати и терпеливо ждал, когда она обратит на него внимание. Ему было немного за тридцать. Его внешность не бросалась в глаза, но располагала к себе. На нем был скромный деловой костюм. Он улыбался более естественно, чем сестра, хотя, возможно, просто дольше упражнялся перед зеркалом. В конце концов Рипли удостоила мужчину кивком, но продолжала разговаривать только с котом. Посетитель понял: если он не хочет, чтобы его приняли за простого посыльного, ему придется начать разговор самому.

– У вас приятная комната, – сказал он, хотя на самом деле так не думал.

Похож на деревенского парня, пронеслось в голове у Рипли, но выговор совсем не деревенский. Мужчина придвинул стул ближе.

– Меня зовут Берк, Картер Берк, – представился он. – Я работаю в Компании, но в остальном я – отличный парень. Рад видеть, что вы чувствуете себя лучше.

По крайней мере последняя фраза прозвучала достаточно искренне.

– Кто вам сказал, что я чувствую себя лучше?

Рипли гладила Джонса, а тот довольно мурлыкал. Уже повсюду на стерильном постельном белье была рыжая шерсть.

– Ваши врачи и приборы. Мне сказали, что слабость и дезориентация скоро пройдут, хотя и сейчас, признаться, вы не выглядите как человек, не способный ориентироваться. Просто все это побочные эффекты необычайно длительного гиперсна или что-то в этом роде. Биология никогда не была моим любимым предметом. Я больше интересуюсь людьми. Мне кажется, вы скоро поправитесь, несмотря на очень долгое путешествие. – Кивком он указал на одеяло.

– Надеюсь, я выгляжу лучше, чем чувствую себя, потому что у меня ощущение, будто я – содержимое египетской мумии. Вы сказали «необычайно длительного гиперсна». Сколько же времени я спала? – спросила Рипли и жестом показала на медсестру. – Они мне ничего не говорят.

– Ну, может быть, вам пока не стоит задумываться об этом… – покровительственно ответил Берк.

Мгновенно выпростав руку из-под одеяла, Рипли схватила Берка за кисть. Быстрота ее реакции и сила, с которой она сжала запястье, удивили посетителя.

– Нет. Я в здравом уме. Не нужно меня обманывать. Сколько?

Берк бросил взгляд на сестру. Та пожала плечами, отвернулась и занялась приборами – сетью трубок и мигающих огоньков непостижимого для непосвященного назначения. Берк снова повернулся к Рипли. Она словно гипнотизировала его, и он был не в силах отвести от нее взгляд.