Чужие

Но нет, такого не могло быть. Если бы это оказалась мать Тритончика, девочка бы уже впала в кататонию. Исчезла бы, сбежала, стала бы недосягаемой – возможно навсегда.

– Ты в порядке? – иногда необходимо задавать бессмысленные вопросы.

К тому же, Рипли хотела – ей было нужно – услышать ответ ребенка. Тритончик подняла вверх большой палец – она все еще прибегала к выборочному молчанию в качестве защитного механизма. Рипли не стала настаивать, чтобы девочка заговорила. То, что она умела сидеть тихо, пока вокруг всех убивают, сохранило ей жизнь.

– Мне нужно проверить, как там остальные, – обратилась Рипли к поднятому к ней личику. – С тобой все будет хорошо?

На этот раз ответом ей стал кивок в сопровождении робкой улыбки, отчего Рипли пришлось тяжело сглотнуть. Она попыталась скрыть то, что чувствовала, потому что сейчас было не время и не место расклеиваться. Этим можно будет заняться, когда они окажутся в безопасности на борту «Сулако».

– Отлично. Я скоро вернусь. Если тебе надоест там внизу, ты можешь прийти к нам, ладно?

Улыбка стала шире, за ней последовал более энергичный кивок, но сама девочка так и осталась, где была. Своим инстинктам она все еще доверяла больше, чем любому взрослому. Но Рипли не почувствовала себя уязвленной. Она отстегнула ремни и направилась в проход.

Сбоку стоял Хадсон, изучавший свою руку. Тот факт, что у него все еще была рука, говорил о том, что его только слегка обрызгало кислотой. В уме он снова и снова переживал последние двадцать минут своей жизни, секунду за секундой, и не верил в то, что видел. Рипли слышала, как он бормочет себе под нос:

– Не верю. Этого не было. Этого же не было.

Бёрк хотел взглянуть на поврежденную руку компьютерщика – больше из любопытства, чем из сострадания, – но Хадсон отдернулся:

– Я в норме. Отвали.

Бёрк сжал губы – ему хотелось посмотреть, но не хотелось давить.

– Лучше, чтобы кто-то осмотрел. Кто знает, какие могут быть побочные эффекты. Может, оно ядовитое.

– Да? А если так, я полагаю, ты тут же проверишь наши запасы и за пару минут найдешь мне противоядие, верно? Дитрих наш медик, – Хадсон сглотнул, и его гнев испарился. – Была нашим медиком. Жуки вонючие.

Хикс склонился над неподвижным Горманом и проверял его пульс. Рипли подошла к ним.

– И как? – натянуто спросила она.

– Сердце бьется медленно, но ровно. То же самое с дыханием и со всеми прочими жизненными показателями: все замедлилось, но стабильно. Он жив. Если бы я не знал точно, то сказал бы, что он спит. Но это не сон. Думаю, он парализован.

Васкес отпихнула их обоих в стороны и схватила бессознательного лейтенанта за грудки. Она была слишком взбешена, чтобы плакать.

– Он – труп, вот кто он! – одной рукой она подтянула верхнюю часть тела Гормана к себе, а вторую отвела назад, сжав в кулак, и вопя ему в лицо. – Проснись, пендехо[10]! Проснись! Я убью тебя, говнюк ты никчемный!

Хикс всей своей массой вклинился между ней и парализованным лейтенантом. Заговорил он тем же мягким голосом, хотя теперь в нем слышался и металл:

– Достаточно. Хватит. Отойди от него – сейчас же, – он твердо смотрел в лицо оператора смарта.

Их взгляды встретились. Васкес по-прежнему держала Гормана, приподняв над полом, но сквозь ее ярость пробилось нечто более фундаментальное. Морские пехотинцы – а она была морским пехотинцем – жили по уставу. И здесь все было просто. Эйпона не стало, а значит, старшим стал Хикс.

– Не стоит того, чтобы сбивать о него костяшки, – наконец-то пробурчала она, выпуская рубашку лейтенанта. Его голова ударилась об пол, а Васкес отступила в сторону, все еще ругаясь под нос. Рипли не сомневалась, что если бы Хикс не вмешался, то оператор смарта превратила бы бессознательного Гормана в кровавое месиво.

Когда Васкес отошла, Рипли склонилась над парализованным офицером и расстегнула на нем рубашку. Место прокола на плече было фиолетовым, оттуда не вытекло и капли крови, а сама крошечная ранка уже закрылась.

– Похоже, его ужалили, или что-то вроде. Любопытно. Не знала, что они так могут.

– Эй!

Взволнованный окрик заставил ее и Хикса повернуться к командному отсеку. Там стоял Хадсон. Он угрюмо смотрел на данные биомониторинга и на видеоэкраны, и что-то привлекло его внимание. Теперь он подозвал остальных.

– Смотрите! Кроу и Дитрих не умерли, – он указал на данные и тяжело сглотнул. – Видимо, они как Горман. Их жизненные показатели очень низкие, но они не мертвы…

Его голос стих, а вместе с ним утихло и волнение, которое он поначалу испытал.

Если они не были мертвы, но были как Горман, это значило…

Компьютерщика затрясло от смеси злости и горя. Он балансировал на грани истерики. Как и все они. Она стояла за плечом у каждого, словно психическая пиявка, прицепившаяся на периферии рассудка, угрожая наводнить разум и перехватить контроль в ту же секунду, как кто-нибудь даст слабину.

Рипли знала, что означают такие биопоказатели. Она попыталась объяснить, но не смогла посмотреть Хадсону в лицо.

– Вы не сможете им помочь.

– Эй, если они все еще живы…