Чужие

— Именно, доктор. В славном пламени, которое поглотит нас всех и спасет мир от этой заразы.

— Боже милостивый! — воскликнул Беннелл. — Поэтому вы и не привели своих бойцов. Хотели принести в жертву ровно столько людей, сколько нужно. Боб, — обратился он к Альварадо, — этот сумасшедший урод взял ядерные бомбы.

Джинджер поняла, что они с Альварадо испытывают одни и те же чувства: его лицо мгновенно перекосилось и посерело.

— Две портативные бомбы, — сказал Фалкерк. — Одна прямо здесь, за дверью. Другая — в главной пещере, этажом ниже. — Он посмотрел на часы. — Не пройдет и трех минут, как мы превратимся в пар. У вас даже нет времени, чтобы изменить меня. Как долго один из нас будет превращаться в одного из вас? Уж не три минуты, думаю.

Вдруг какая-то сила отобрала автомат у Фалкерка, словно оружие ожило и отправилось в полет, освободившись от его хватки так энергично, что порезало ему пальцы и сорвало несколько ногтей. В тот же миг вскрикнул лейтенант Хорнер — автомат вырвался из его рук так же внезапно и с такой же силой. Джинджер увидела, что оба автомата закружились в воздухе, а потом упали на пол — один у ног Эрни Блока, другой рядом с Джеком Твистом. Тот и другой мгновенно подняли оружие и взяли под прицел Фалкерка и Хорнера.

— Ты? — недоуменно спросила Джинджер у Доминика.

— Я… Думаю, это я, — сказал он. — Я… я не знал, что смогу, пока не сделал. Так же, как с исцелениями Брендана.

— Но это не имеет значения. Фалкерк сказал, три минуты, — ошарашенно проговорил доктор Беннелл.

— Две, — сказал Фалкерк. Он счастливо улыбался, нежно держа одну кровоточащую руку в другой. — Теперь уже две.

— Портативные бомбы невозможно обезвредить, — сказал Альварадо.

Доминик рванулся с места и крикнул на бегу:

— Брендан, займись той, которая за дверью! Я лечу вниз!

— Их невозможно обезвредить! — повторил Альварадо.

Брендан опустился на колени рядом с ядерным устройством и поморщился, увидев, сколько времени осталось. Одна минута тридцать три секунды. 1:33.

Он не знал, что делать. Он исцелил троих, всё так, поднял со стола несколько перечниц, и те крутились в воздухе, а еще он создал свет из ничего. Но он помнил, как перечницы отказались его слушаться, как стулья подскочили к потолку кафе. Брендан понимал: одно неверное движение при обращении с детонатором — и его не спасут никакие сверхчеловеческие силы.

1:26.

Остальные вышли из пещеры, где покоился корабль, и окружили его. Фалкерк и Хорнер остались под охраной, хотя у них не было причин возвращать себе оружие. Они верили в то, что бомба сработает.

1:11.

— Если я разобью детонатор, — обратился Брендан к Альварадо, — растолку его в крошку, это…

— Нет, — сказал генерал. — Если вы попытаетесь уничтожить детонатор, когда механизм приведен в действие, бомба взорвется автоматически.

1:03.

Фей опустилась на колени рядом с Бренданом:

— Заставь его просто выскочить из этой чертовой бомбы, Брендан. Так же, как Доминик вырвал оружие из их рук.

На часах детонатора мелькали цифры. Брендан попытался представить себе, как тот — в собранном виде — выскакивает из бомбы.

Ничего не случилось.

Пятьдесят четыре секунды.

Проклиная неспешно идущий лифт, Доминик вылетел из кабинки, когда двери открылись; Джинджер не отставала от него. Он бросился к портативной бомбе в центре главной пещеры нижнего уровня. Сердце его колотилось как сумасшедшее, желудок завязывался узлом; он присел рядом с бомбой и сказал «господи Исусе», когда увидел цифровые часы.

Пятьдесят секунд.

— Ты сможешь, — сказала Джинджер, наклонившись над ненавистным устройством с другой стороны. — У тебя есть миссия, которую ты должен исполнить.

— Постараюсь.

— Я тебя люблю, — сказала она.

— И я тебя, — сказал он, удивляясь этим своим словам не меньше, чем она.

Сорок две секунды.

Он поднял руки над ядерным устройством и почувствовал, как на ладонях появляются кольца.

Сорок секунд.

Тело Брендана истекало потом.

Тридцать девять секунд.

Брендан напрягся, пытаясь пустить в дело свои чудодейственные способности. Но хотя на его ладонях горели стигмы, а внутри поднималась сила, он не мог сосредоточиться на неотложной задаче, думая о том, что́ может пойти не так. И чем больше он отвлекался, тем меньше подчинялась ему чудесная энергия внутри его.

Тридцать четыре секунды.

Паркер Фейн протолкался между двумя наблюдателями и опустился на колени рядом с Бренданом:

— Без обид, отец, но, может, проблема в том, что вы — иезуит и слишком склонны все обдумывать. Вдруг надо полагаться на чутье? Вдруг здесь требуется спонтанная, необузданная, сумасшедшая, яростная самоотверженность готового на все художника? — Он протянул свои большие руки к детонатору и прокричал: — А ну, вылезай оттуда!

Детонатор, разрывая провода, выпрыгнул из отделения в рюкзаке — прямо в руки Паркера.

Раздались радостные крики, поздравления, но Брендан сказал:

— Часы продолжают отсчет.

Одиннадцать секунд.

— Но он больше не подключен к бомбе, — широко улыбаясь, сказал Паркер.

— В этом чертовом детонаторе есть обычная взрывчатка, — объяснил Альварадо.