Чужие деньги

А рядом с ним росла его сестра, Татьяна. Не умевшая так неотразимо улыбаться, зато наделенная редким для женщины, да и для мужчины, упорством. «Витька светленький, Танька темненькая», — судачили родственники и знакомые, и замечание относилось не к цвету волос: брат и сестра уродились оба русые, в одну масть… Но темная природа Татьяниного упорства Виктора до поры до времени не заботила. О чем волноваться, если сестрино упорство обращалось исключительно ему на пользу? Опережая его в общественной работе, поощряемой партией и правительством, круто вспрыгнув вверх по служебной лестнице благодаря выгодному замужеству, во имя которого ей пришлось развалить предыдущий брак своего избранника Глеба, Татьяна всю пробивную силу, в сотню раз превышающую силу средневекового стенобитного орудия, обращала на пользу родным. Ну, конечно, в первую очередь себе, но и родным тоже. Не ее разве стараниями родители Милютины, сразу после того, как дочь сменила фамилию на «Плахова», прибавили к своему садово-огородному участку давно желанные сотки? Какие стимулы заставили владельца этих соток практически бесплатно с ними расстаться — песня особая… Не Татьяниными разве усилиями Витька, с его весьма средним аттестатом, обошел более достойных абитуриентов и стал студентом местной Академии права? Это счастье — иметь такую сестру!

Виктор сестру любил. Но за счастье почитал держать ее на расстоянии. Получив диплом, уехал в Москву, там работал в милиции. Держали там его не из милости, не из уважения к заслугам зятя, Глеба Захаровича, а потому, что по-настоящему ценили. Значит, было за что. Ощущая себя состоявшимся человеком, Виктор Милютин радостно принимал у себя в квартире сестру с племянниками во время их московских визитов… ну да что долго объяснять, Лиза и так все помнит. Ведь помнит? Ведь он, Виктор, тогда был не таким, как сейчас?

Татьяна и тогда пыталась руководить его жизнью. Оторвав брата от шумных игр с Борей и Лизой, уводила его в коридор или на кухню и там шипела: «Ты женишься когда-нибудь? Смотри, пройдет твое времечко, никто на тебя не польстится!» «Успею, Таня! Мужик как коньяк — с возрастом только крепче», — отшучивался он. «Ну смотри, крепкий мужик, шевели мозгами, а то я тебе подыщу выгодную невесту…» Татьяна постоянно навязывала свои услуги. Часть из них Виктор принимал, а часть отвергал. Но чем дальше, тем сильнее крепло убеждение, что за принятые от сестры подарки рано или поздно придется расплачиваться. Не обязательно деньгами… И роковой час пробил.

В тот день Татьяна явилась к нему без детей. В чем-то широком, разлетающемся, украшенном перьями. Элегантный наряд плохо соответствовал и раздавшейся коренастой фигуре, и внутреннему напряжению, более подходящему для тяжелой работы: Татьяна выглядела в этих перьях мускулистым страусом, который, вопреки пышному хвосту, не может взлететь. Духами от нее воняло так интенсивно, что острый запах выявлял свою спиртовую основу. Ему в первый миг, когда она выступила из-за двери, даже померещилось, будто сестра пьяна… Сам Виктор тогда если и употреблял, то самую каплю, по праздникам и в компании.

— Давно приехала, Таня? — спросил Виктор, отступая, как всегда, перед напором ее энергии. — Глеб тоже в Москве?

— Глеб у себя в Приволжске, я одна… Впусти меня, Витя, у меня к тебе основательный деловой разговор.

Примостясь в углу дивана, терзая пальцами валик, как кошка; которая старается сорвать мешающий коготь, Таня заговорила сухо и деловито. Есть один промышленный проект, который поможет им обогатиться. Там миллионы, миллиарды, и не рублей, Витя, не рублей! Фактически, все уже у нее в кармане, препятствием является один человек. Этого человека надо кончить. Если это сделает Виктор — собственноручно или через верных ему сотрудников — может твердо рассчитывать на один процент акций их компании.

— Что значит «кончить»? — оторопел Виктор.

— Убить, — спокойно перевела Татьяна. — А когда дело будет сделано, я тебе гарантирую один процент. Это очень много.

Между близкими родственниками не приняты денежные расчеты. Но это не значит, что оплата в другой валюте не принимается. Платят временем, нервами, слезами, кровью… И хорошо, если только своей кровью.