Чужие дети

Она никогда не догадывалась, что оказаться новенькой будет настолько трудно. Джози говорила себе, что сменить такой знаменитый и милый город, как Бат, ради крайне непримечательного городка Седжбери тяжело только внешне. Ведь основы жизни они с Мэтью обустроят так, как не удалось наладить в браке с Томом. Джози видела себя не просто строящей новую жизнь, но и сделавшей выбор, на который никогда не решалась раньше. Уж слишком много в ее прежней жизни определялось прошлым Тома. Она мысленно представила себе усилия, которые приложит во имя своей жизни с новым мужем, как компенсирует ему лишения за годы жизни с Надин, как создаст — медленно и тактично — разумные, новые отношения в доме между собой и его детьми, между Руфусом и отчимом, между собой и людьми, с которыми Мэтью был знаком до нее, — в те мучительные годы. Ведь он тогда и не думал, что его жизнь станет чьею-то еще — пока не встретил Джози.

Но, похоже, это и не нравилось в городке. Казалось, Джози не давали шансов придать добрый характер семейной жизни, как она того хотела. Не существовало ни одного способа, который она не использовала, чтобы наладить общение с соседями. Но, казалось, они объединили все свои усилия против нее и всячески игнорировали Джози, как бы она ни старалась. Пои ближайшем рассмотрении Седжбери оказался не просто непримечательным местечком. Скорее, здесь чувствовалась гнетущая атмосфера. Руфус (и сомнений в том не было) постоянно скучал по отцу. Похоже, мальчик был озадачен предложением подружиться как с Мэтью, так и с детьми отчима. Дети нового мужа отказывались хоть йоту проявлять симпатию к Джози, а их отец совершенно бессилен перед их ожесточением. К тому же, существовала и Надин…

Джози крепко держалась за руль велосипеда и дышала коротко и размеренно. Что она могла почувствовать, когда подумала, что Надин может быть выброшена из ее жизни, из их жизней — из жизни вообще? Из-за бывшей жены брата Карен ощутила недоброжелательность, взглянув на Джози. Свекровь просто отказалась видеть свою новую невестку. Из-за матери дети Мэтью с большим трудом приехали в Седжбери, а муж, посчитав это чем-то хорошим, не смог обсудить все с Джози. Из-за Надин огромная доля счетов, приходящих в дом, требовала от обремененного долгами Мэтью дополнительных усилий. Это напрямую касалось Джози. Ведь если она получит работу, то будет оплачивать их жизнь, чтобы Мэт мог помогать бывшей жене платить по ее счетам.

Джози повернула велосипед вправо, на бетонную дорожку, ведущую к Баррат-роуд, 17, и подъехала к гаражу. Она не должна думать о Надин. Это стало припевом, подобно строчке из песни, стучащей в ее голове: «Не думай о Надин».

Она спешилась, прислонив велосипед к верстаку Мэтью. Накануне вечером муж спросил Руфуса, не хочет ли он научиться, как соединять вместе две деревянных плашки.

— Нет, благодарю, — сказал мальчик.

Джози открыла рот, чтобы увещевать сына, но Мэт покачал головой, чтобы она не вмешивалась.

— О-кей, — сказал он Руфусу. — Оставайся неучем.

Мальчишка покраснел. Джози прикусила губу.

— Прости, — сказал муж позже.

— В этом нет никакой необходимости.

— Я знаю.

— Он хороший маленький мальчик.

— Знаю, — сказал муж. — Мне жаль, да я так прямо и сказал.

Джози вставила ключ в замок и повернула его. На кухне было тихо и пусто. Такой она и оставила помещение, убрав тарелки, очистив стол, где не стояло ничего, кроме вазы с первыми, выращенными в теплице нарциссами. Цветы муж купил ей на рынке. Под банкой с шоколадным маслом лежало письмо.

Надо будет завести кота, волнистого попугайчика или, хотя бы, золотую рыбку. Здесь должно обитать какое-нибудь живое существо, которое станет встречать хозяйку, когда Джози возвращается в дом — еще не совсем ее дом. Пока это просто место, где все они существуют, пока не притрутся друг к другу, не смогут стать привычными. Собака подошла бы великолепно, стала бы идеальным объектом, на котором можно отрабатывать эмоции новой семьи. Но кто будет присматривать за животным, если Джози и Мэтью отсутствуют весь день?

Женщина сняла пальто, перчатки и шарф, положила их на спинку стула на кухне. Потом налила воду в чайник, поставила его на огонь. Краем глаза она все время видела письмо. Даже стоя к нему спиной, Джози помнила, где лежит послание. Она опустила руку на крышку чайника. Когда вода вскипит, можно приготовить кофе и вскрыть конверт.

Возле школы Руфуса — «Уикхэм Джуниор» — стояло несколько матерей. У некоторых были детские коляски, а одна или две держали своих чад на руках. Теперь Джози знала довольно много таких матерей. «Привет, — говорили они друг другу. — Ужасно холодно, не правда ли?» Их дети приходили в три пятнадцать, крича через всю площадку, при их виде поднимался гул явно уставшего от ожидания коллектива, словно всем матерям разом крайне убедительно напомнили об их обязанностях.