Чужие дочери

— Ты хлебало закрой и на меня не ори, пока не за что! Я тебя как человека, как отца хотела порадовать! А тебе, как скотине, все равно: будут щенки — не будут, лишь бы свой х… вовремя почесать! Кабан, он и есть Кабан! Вали отсюда! Если сын будет в тебя — сразу придушу! Дочку оставлю! Понял, скот долбаный?! Канай ползком по плинтусу, пока вилку в глаз не захерачила!

Под дверью оцепеневший от ужаса официант не верил собственным ушам: никто не смел так разговаривать с самим Кабаном, «державшим» город. Но Кабан сдал назад:

— Светусечек, ну не нагнетай… С чего ты завелась? Я все понял, я рад. Давай обкашляем спокойно. Ну, посуди сама, куда нам ребенок? Я каждый день то ли жив, то ли пристрелят. Ты — то ли на воле, то ли на зоне. И куда тогда спиногрыз денется? Что ж ему по приютам или по чужим людям мучиться? Бабло не проблема, ты знаешь, я не чмо! Ну, как ему расти без родителей?! Или ей? Тебе понянчиться хочется, а дитю из-за этого жизнь-чернуху готовишь? Не по понятиям. Иди, Светка, сделай аборт и забудем. Лет через пять наберем бабла и свалим за бугор — тогда рожай хоть сто. Если доживем… Короче, ты поняла? — Сашка смотрел на нее неожиданно просительно и виновато.

— Да…

Светлана понимала, что он прав по сути, но все внутри кипело протестом. Правильно она всегда рассчитывала только на себя! И не надо было этому козлу вообще говорить о беременности. Но Шибздика уже два месяца как похоронили, она совсем одна, вот и повелась: показалось, что Сашка не чужой человек. А вот как вышло!

— Ладно, Пятачок, не стремайся, я все поняла. Иди, я еще посижу… — она опустила голову.

— Так я погребу? Завтра тебя Колян завезет и подождет.

— Не надо. Я сама. Все равно на сутки оставят. В среду заберешь сам. Я буду в областной.

— Понял, не дурак. Вот и ладушки. А я тебе цацку новую подгоню. Что хочешь, браслетку или в ушки брюлики?

— Все равно.

— Ладно, решим. Так я погреб?

— Давай.

Щелкнула дверь. Светлана осталась одна. Нет, не одна… Они теперь вдвоем — она и ребенок. Ее ребенок, родной, собственный. И она уже никогда не будет одна!

Вдруг вспомнились обрывки разговора в парке с той бабой: она вроде родила одна и оставила дочку в роддоме, потому что не могла вырастить и обеспечить. Ну, нет, она, Светка, землю будет грызть, полгорода положит, но бабки найдет и своего ребенка вырастит и обеспечит! И каждый год будет справлять ему дни рождения с пирогами, как тогда у нее, в детстве! Она встала и решительно направилась к выходу.

Мелкий снежок оседал на капюшоне песцовой шубки и таял от дыхания. Воздух, чуть морозный и свежий, пьянил и радовал. Светлана поскользнулась, мягко шлепнулась на ледяной дорожке и рассмеялась. Тут же мелькнуло: «Надо осторожнее. К черту шпильки. Я тебя буду беречь…» И от этого первого разговора с малышом стало радостно и спокойно.

— Иванова! Иванова! Стой, Иванова! — она обернулась. Ильичев, их участковый, догонял ее, торопясь и скользя. — Не докричишься! Оглохла ты, Иванова, что ли?

— А что я сделала?

— Почему сразу сделала? Или сделала все-таки? — он хитро прищурился.

— Ничего я не сделала. Что надо? — Светлана нахмурилась, не ожидая от Ильичева ничего хорошего.

— Хочу узнать, когда проставляться будешь, — Ильичев улыбался, — тебя нотариус из первой городской второй месяц ищет. По месту регистрации не живешь. Вот уже участковых по городу напрягли.

— А что случилось?

— Бумага тебе серьезная у нотариуса. Говорят, миллионное наследство из-за кордона. Неслабые у тебя родственнички обнаружились. Вроде крутая фазенда то ли в Америке, то ли в Австралии. Иди. Давай, а то там сроки какие-то кончаются, я не понял. Ты бы кидала свои дела с Кабаном, ведь сядешь. А тут совсем другой расклад может выйти. Подумай. И проставиться не забудь…

Ошеломленная Светлана даже не нашлась, что сказать. Она не верила ни в Бога, ни в черта, не была крещена, никогда не думала о религии, но вдруг в душе возникла уверенность, что все правильно, что какая-то высшая сила дает им обоим — ей и ребенку — шанс.

За полчаса в очереди под дверью нотариуса Светлана обдумала все: если наследство — правда, она уедет, тихо и незаметно. И будет новая, нормальная жизнь… Только бы братки не узнали…

Пожилая усталая женщина-нотариус долго изучала паспорт Светланы, подозрительно рассматривала ее шубку и рыжую стрижку, потом разъяснила, что Светлана по завещанию Жемчужниковой Людмилы Борисовны наследует ее имущество и денежные средства. Она долго и нудно читала статьи кодекса, потом уведомление из Тульской нотариальной конторы № 2, потом перечень наследуемого. Светлана поняла и четко запомнила последнее: она наследует жилой дом с хозяйственными постройками в д. Алешня в 10 км от Тулы площадью 350 кв. м, с мебелью, утварью и предметами обихода, земельный участок в частной собственности площадью 0,8 га, денежные вклады в валюте на общую сумму 67 тысяч долларов и полтора миллиона российских рублей, автомобиль «Вольво» 2007 года выпуска, драгоценности общей стоимостью 900 000 российских рублей.