Чужие: Геноцид. Чужая жатва

– Понял, сэр. Отключаемся.

Лицо Хобана исчезло с экрана. Стэн закрыл глаза, потом открыл снова. Джулия и Гилл стояли рядом, наблюдая за ним. Мяковски ощутил внезапное чувство стыда за собственную слабость. Боль интенсивно пульсировала в груди и, казалось, была готова вырваться наружу через горло. В такие мгновения он мог думать только о следующей ампуле «Ксено-Зипа», которая лежала в коробочке вместе с другими.

Мяковски раздраженно покачал головой – рано еще принимать следующую дозу. Да он и не собирался, зная, как лекарство на него действует. Но боль становилась очень сильной и, возможно, даже влияла на трезвость его ума.

– Увидимся позже, – произнес Стэн.

Не успели Джулия и Гилл выйти, как пальцы профессора уже искали в ящике стола коробочку с ампулой.

32

Джулия и Гилл вернулись на свои места. Они остались вдвоем, если не считать Норберта, который молча стоял у изогнутой стены, напоминая футуристического василиска, и держал на руках спящего Мака.

– Ну, Гилл, – сказала Джулия, – что вы обо всем этом думаете?

Андроид оторвался от ревизии оружия, которое взял с собой на борт. Выражение его лица было спокойным и задумчивым:

– Простите, а что конкретно вам хотелось бы знать?

– Что вы думаете о Стэне и этом сумасшедшем путешествии за маточным молочком? Об этой планете? Обо мне?

Гиллу потребовалось некоторое время для того, чтобы ответить:

– Я не задаю себе подобных вопросов, мисс Лиш. А если бы и задавал…

– Тогда что?

– А если бы и задавал, то мои выводы не имели бы значения. Я ведь не похож на вас, людей. Я же искусственный.

– А чем вы отличаетесь от обычных людей?

Казалось, Гилл взволновался, но умудрился улыбнуться:

– Во-первых, у меня нет души. По крайней мере, так говорят.

– А во-вторых?

– У меня нет чувств.

– Совсем никаких, Гилл? Вы же так на нас похожи.

– Внешность может быть обманчива.

– И меня вы не находите привлекательной?

Снова последовала долгая пауза. Потом андроид произнес:

– Знаете, как говорят люди: «Не будите спящую собаку». Я бы так ответил на ваш вопрос.

– Почему это?

– Потому что человеческой расе не нужны синтетические люди с эмоциями.

– Может, это другая раса. Может, я тоже не похожа на других. Я бы совсем не возражала, если бы у вас были чувства. Тогда вы смогли бы рассказать мне о своих переживаниях, а я вам – о своих.

– Наши переживания были бы разными, – предположил Гилл.

– Вы так уверены? – спросила Джулия. – Иногда я ощущаю, что во мне заложена программа, написанная кем-то другим. Она называется «красивая воровка». И иногда мне очень хочется, чтобы ее переписали. А вам когда-нибудь этого хотелось?

– Да, – ответил Гилл. – Я понимаю, о чем вы говорите, – он раздраженно покачал головой. – Простите, мисс Лиш, я должен закончить проверку оружия. Мы можем понадобиться доктору Мяковски в любой момент.

– Делайте, что должны, – сказала Джулия.

Она ушла, а Гилл долго смотрел ей вслед.

33

Звездный свет сиял на скафандре Рыжего Барсука. Он покинул воздушный шлюз «Доломита» и отправился в невесомость к месту крушения грузового корабля. Сзади его прикрывал напарник, освещающий осколки мощным двойным лучом фонаря.

Барсук жестикулировал, указывая направление, хотя их цель была достаточно хорошо видна – это была серая масса обломков, соединенная в нескольких местах и закрывающая звезды.

Добраться до места назначения было просто. По сигналу Барсука разведчики открыли клапаны реактивных двигателей, с помощью которых перемещались в открытом космосе.

Барсук спросил по вмонтированной в шлем рации:

– Ты хорошо меня слышишь, Глинт?

– Четко и ясно, – ответил напарник.

Они приземлились на самую большую секцию корабля, закрепившись с помощью магнитных ботинок. Барсук открыл герметичную дверь, ведущую внутрь.

Металлическая обшивка была сорвана – по-видимому, мощными взрывами. Протиснувшись между двумя искореженными балками, они проникли на борт судна.

В свете фонаря они увидели тела людей, попавших в ловушку вакуума, внезапно вытянувшего воздух из корабля после повреждения обшивки. Искалеченные тела лежали, прижатые обломками, или свободно плавали в невесомости.

Барсук и Глинт передвигались медленно и неуклюже, сжимая в руках фонари, мерцающие бриллиантовым светом. Труп, зацепившийся за петлю шланга, слегка дотронулся до шлема Барсука, словно приветствуя его.

Рыжий рассмеялся и оттолкнул тело в сторону. Оно медленно поплыло по разбитой каюте, расставив руки в стороны, будто мертвый пловец.

Они добрались до палубы. Здесь было больше тел: некоторые были искалечены механизмами, сорвавшимися с мест от неожиданного взрыва, а другие выглядели умиротворенно, будто погибли, так и не узнав, что произошло. Смерти пришлось хорошо потрудиться, пока вечная тишина космоса не погребла всех членов экипажа грузового корабля.

– Вижу центр управления, – сообщил Глинт по рации.

– Отлично, – сказал Барсук. – Давай быстрее заберем то, за чем пришли, и уберемся отсюда к чертям.

Они проплыли мимо пульта управления, который выглядел как новый. На верхней перегородке было выгравировано название корабля.