Чужие игры

С каждой секундой Аттинан удивлялся все больше. Мастерство раба превосходило мыслимые пределы. Это была не просто выучка, это был дар. Мечи в руках раба, казалось, жили своей собственной жизнью, удары приходили под немыслимыми углами и порой совершенно с неожиданных направлений. А оборона противника была практически непрошибаемая. Лишь многовековое совершенствование танца теней позволяли императору не рухнуть под градом ударов двурукого. И это было просто удивительно — как за такую короткую человеческую жизнь раб смог достичь таких высоких результатов? На одно короткое мгновение Аттиану даже перехотелось убивать этого воина, но пропущенный удар и очередной порез на груди быстро выбил эту мысль. Жаль что их встреча произошла при таких обстоятельствах, в другом случае император оставил бы жизнь такому мастеру. Но не в эту ночь. Сегодня они встретились, чтобы убивать или бить убитыми.

Только заклинание фантома позволило Аттиану победить — рывком сместившись в сторону, он оставил на прежнем месте свою призрачную копию наносящую псевдоудар. На совсем крохотное мгновение противник растерялся. Ничтожно малое мгновение. Но императору этого было достаточно — он также был мастером боя. Короткий удар и сердце противника пронзено острым клинком.

Спустя несколько секунд мастер умер. Он упал на колени и начал заваливаться лицом в песок. Аттиан не мог допустить такого. Оставив свои клинки, он перехватил тело и аккуратно уложил его на спину, позволив воину в последний раз посмотреть на ночное небо. Он был достоин этой последней почести.

Шестой камень зажегся дорогой ценой.

Утерев пот с лица, Аттиан продолжил бои. Он держался исключительно за счет магической силы, которая питала его тело и желания победить, которое питало его волю.

Копьеносец хмэр и мечник с пламенеющим фламбергом зажгли седьмой и восьмой камни. Оба раза было не просто, каждый удивил своим мастерством и в полной мере продемонстрировал особенности собственного оружия, оставив на теле императора новые раны, но с двуруким им было не сравниться.

Остался последний противник — черный человек с серпами в руках. Самый непонятный и непредсказуемый. С таким типом оружия Аттиан ещё не сталкивался, потому не знал что от него можно ожидать.

Они медленно сошлись, но император не стремился начать бой. Нельзя бросаться на воина, о котором ничего не известно, нужно присмотреться.

Но противник был иного мнения. Мгновенно кинувшись в бой, он не давал Аттиану шанса атаковать. Только глухая оборона. Магическими щитами пользоваться нельзя, так написано в старых книгах, потому надежда была только на мастерство. Оружие странной формы было очень сложно блокировать, лишь разница в длине клинков давала кое—какие шансы императору. Рисунок боя складывался плохо. Темп поединка полностью диктовал противник, а этого допускать нельзя. Потеря контроля — верный путь к гибели.

Но воплотить в жизнь этот постулат не удавалось. Противник был очень опытным и пресекал все попытки изменить ход боя.

Ситуация выходила из—под контроля. Каким—то хитрым ударом захватив один из мечей императора и сопроводив это мощным ударом по ногам, черный человек вырвал клинок из рук Аттиана.

Это ещё больше усложняло дело. Кинув несколько фантомов, Аттиан попытался разорвать дистанцию, но не получилось — черный человек уже видел этот прием и смог сохранить холодный разум. Он не попасться на уловку.

Аттиан осознал, что этот путь ведёт к поражению, лишь радикальные перемены могут ему помочь. Рискнув всем он бросился в ближний бой. Один из серпов глубоко вонзился в его плечо, рука сразу стала хуже двигаться, но прорыв удался. Клинок Аттиана нашел прореху в обороне и глубоко вошел в бок противника, пронзая легкие и, возможно, сердце. Изо рта противника хлынула кровь. Тот час же, император отпустил рукоять, оставшись полностью безоружным. Очень опасный шаг, если противник разорвет дистанцию и сможет контратаковать на последнем дыхании, Аттиан обречен.

Но этой ночью Тьма улыбнулась своему истинному сыну — черный человек не смог вырваться из цепких рук императора. Удерживая кисти противника и лишая его возможности атаковать, Аттиан раз за разом наносил удары головой сминая нос черного человека. С каждым ударом, с каждой каплей крови, противник слабел. А у Аттиана, казалось, открылось второе дыхание. Он отрынул расчетливое ведение боя и подобно берсеркеру сминал противника, отнимая его жизнь.

Вместе они повалились на землю, серпы давно выпали из рук черного человека, а покрытый коркой своей и чужой крови, император продолжал избивать противника голыми руками. Сиплое дыхание вырывалось сквозь плотно сжатые зубы. Лишь когда от лица противника осталась кровавая маска, в которой невозможно разглядеть человека, Аттиан успокоился.

Последний девятый камень уже давно сиял призрачным светом.

Наконец—то бои закончились, изнеможенный Аттиан слез со своей жертвы и без сил улегся на песок ристалища. Он очень устал, в теле появилось чувство опустошенности — признак длительного использования энергии для ускорения. Вставать не хотелось.