Чужие интересы

— Ну уж нет. Не в том вы положении сейчас, господа, чтобы диктовать мне условия. Давайте лучше я озвучу свое предложение. Вы объявляете капитуляцию и отводите войска, совет признает мое право и титул, в качестве компенсации я получаю северные склоны баронства Зеленых холмов и излучину реки в землях Речного баронства, включая мост. Помимо этого, вы выплатите мне полторы тысячи золотых монет контрибуции. После этого баронство Клен выходит из Совета родов северных земель и становится самостоятельным. Решайте!

— Да как ты смеешь, девчонка! — барон Клевер аж затряс обоими подбородками. — Чего ты стоишь без своих наемников?!

— А чего стоишь ты? Когда ты в последний раз держал меч? Лучше бы пожалел коня, и остался в лагере со своими девицами. Их я погляжу, ты тоже забрал из замка наравне с семьей. Как там твоя серая мышка, что терпит твою похабщину, все также прикидывается тихой недалекой дурой?

— Не смей говорить про мою семью! Ты, которая отравила собственного мужа, еще будешь обсуждать мои семейные дела?!

— Я думаю, что перебранка ни к чему не приведет, — вмешался Речной барон, с виду самый возрастной из всех присутствующих. — Мы здесь, чтобы избежать кровопролития, которое опустошит наши земли и сделает их легкой добычей для соседей. Все же, я думаю, что компромисс возможен…

— Тебе легко говорить, твой замок не разорен толпой жадных наемников! В конце концов, барон Клен был и твоим другом тоже, и я не понимаю, зачем понадобился Совет родов, если всем и без того ясно, кто отправил барона в лучший мир. Теперь-то вы видите, что я был прав, и ее место в кандалах, а не в Совете?!

— И все же, давайте я предложу, — Речному барону удавалось пока сохранять спокойствие, хотя обстановка все больше накалялась. — Границы земель останутся нетронутыми, и это обсуждаться не может. Размер контрибуции сократим до 1000 монет, и заплатим ее не мы, а баронесса Клен, за то опустошение, что принесла на наши земли. Наемники вправе оставить себе полученные на поле боя трофеи. После этого баронство Клен выйдет из Совета родов и пойдет своей дорогой.

И дураку было ясно, что требования невыполнимы. У баронессы если и были такие деньги, то они уйдут на оплату наемников. Вряд ли Вепри дадут ей отсрочку на пару лет. Да и кто защитит баронство Клен, когда наемники уйдут?

— Я говорю «нет»! — ожидаемо ответила Жинева. — Если на этом все, то предлагаю разойтись и не тратить время понапрасну.

— Не торопитесь, Жинева, повоевать мы еще успеем, — Речной барон, которому видимо досталась роль главного дипломата, не спешил сворачивать переговоры. — Позвольте озвучить еще одно предложение.

— Если оно такое же нелепое, то не утруждайтесь.

— И все же. Я предлагаю 4000 золотых монет, и вы убираетесь навсегда из Северных земель.

После непродолжительной паузы баронесса зашипела разъяренной кошкой.

— И ты думаешь, я продам свое баронство за 4000 монет?! Ты верно выжил из ума старик?!

Но Речной барон был по-прежнему невозмутим.

— А кто тебе сказал, что это предложение адресовано тебе, Жинева? — с этими словами все бароны направили свои взгляды на Бродрика.

Вот это поворот. Скорее всего, эта сумма превышает стоимость всего контракта Вепрей. Внутри заговорило предательски приятное чувство надежды, что Бродрик согласится. Тогда военная часть кампании на этом закончился, а все наемники получат жалованье, не рискуя больше своими головами. Что будет в таком случае с баронессой, думать не хотелось. В лучшем случае Жиневе будет позволено уехать и сохранить жизнь. После таких трат вряд ли ей светит даже фиктивный брак с сохранением титула.

— Мне нужно подумать, — лишь сказал Бродрик.

Баронесса сжала свои кулачки так, что они побелели. Лицо же ее, наоборот, приобрело пунцовый цвет. Казалось, она сейчас не сдержится у выплеснет наружу всю бурю эмоций, бушующую сейчас внутри. Не такого ответа она ждала от наемника. Но вместо этого последовала за Бродриком, который, не говоря больше ни слова, развернул своего коня и неспешно направился в сторону лагеря. Мы же куда аккуратнее и организованно пятились назад, не выпуская из вида вражеский отряд. Впрочем, нападать или преследовать нас никто не стал.

Лагерь встречал нас с большим и не прикрытым интересом. Отовсюду торчали длинные уши, которые пытались расслышать хоть какие-то намеки на результат переговоров. А тех, кто был в сопровождении, буквально облепили знакомые и не очень сослуживцы.

— Ну чего тянешь-то, говори уже! — приплясывал нетерпеливый Колтун. — Или тебе подношения какие нужны, чтоб ты не жадничал, и поделился новостями наконец? Ну так мы готовы! Можешь за ужином хоть все мясо из котла себе забрать!

— Ты это за себя говори, — вдруг встрял обычно немногословный Горунар. — Я на такое не согласен. Новостями сыт не будешь.

— Мазай, ну не томи, — это уже любопытный Бертран. — Или нам пойти у кого другого спросить?

Выбора действительно не было. Не от меня, так от кого другого узнают.