Чужие интриги

– Когда речь идет об алкоголе, это не ерунда. Так вот, насчет репортерши. Не она загнала тебя в угол – ты сама это сделала. Она бы и не подумала названивать тебе, если бы не твоя дурацкая идея пригласить ее на кофе. Ведь именно так все произошло?

Президенту доложили об их встрече в тот же самый день, поэтому он не был так уж сильно удивлен, когда Барри Тревис попросила его супругу об интервью. Куда больше его беспокоил тот факт, что Ванесса сама, не посоветовавшись с ним, решила встретиться с кем-то из представителей прессы. Ванесса и журналистка – в особенности эта, с весьма сомнительной репутацией, – воистину гремучая смесь, от которой можно ждать любых неприятностей.

– Ты шпионил за мной? – возмутилась она.

– Ванесса, почему ты решила с ней встретиться?

– Мне нужно было с кем-то поговорить! Это что – преступление?

– И ты выбрала для этого журналистку? – Меррит скептически хмыкнул.

– Она послала мне письмо, написала, что соболезнует нашей утрате. Вот я и подумала, что нашла человека, перед кем можно излить душу.

– В следующий раз, когда у тебя возникнет подобное желание, сходи к священнику.

– Не слишком ли много шума из-за чепухи, Дэвид?

– Если это чепуха, почему ты не поговорила со мной?

– Потому что все это было не так уж важно – до того дня, когда она попросила об интервью на камеру. Я искренне считала, что тут нечего обсуждать. К тому же мисс Тревис пообещала, что все, сказанное мной в тот день, останется между нами. Мне просто нужно было… поговорить – как женщина с женщиной, понимаешь?

– Ради всего святого, о чем?

– А то ты не знаешь! – крикнула она.

Ванесса, сорвавшись в кушетки, схватила бокал с вином и жадно выпила.

Президент попытался взять себя в руки.

– Ты не в себе, Ванесса.

– Да, ты прав, черт тебя подери! Я действительно не в себе! Поэтому на сегодняшний прием ты отправишься без меня!

Прием, о котором шла речь, устраивали в честь делегации из скандинавских стран. Он должен был стать первым ее появлением на публике после трагический смерти маленького Роберта. Небольшой официальный прием как нельзя лучше подходил для того, чтобы помочь первой леди вернуться к своим обязанностям. После смерти ребенка она избегала появляться на людях. Но три месяца – достаточный срок для траура. Избиратели должны были убедиться, что она вновь стала такой же, как и прежде.

– Ни в коем случае. Ты идешь со мной, – отрезал президент. – И будешь там первой красавицей. Впрочем, как и всегда.

– Но…

– Никаких «но». Я устал объяснять, почему ты перестала появляться на публике. Мы должны отпустить прошлое, Ванесса. В конце концов, прошло уже три месяца.

– А что, для горя существуют какие-то временные рамки?

Президент сделал вид, что не заметил горечь в ее голосе.

– Послушай, сегодня ты будешь держаться на людях, как подобает настоящей леди. Пусти в ход свое обаяние, улыбайся, и все будет хорошо.

– Ненавижу всех этих людей! Смотрят на меня с жалостью, а сами чувствуют неловкость и явно не знают, что сказать. А когда у кого-то хватает смелости открыть рот, то слышишь очередную банальность, от которой впору на стенку лезть!

– Просто поблагодари их за сочувствие, и все.

– Боже! – простонала она. В голосе ее слышалась предательская дрожь. – Как ты только можешь…

– Потому что это мой долг, черт возьми! И твой тоже!

Он посмотрел на нее с такой яростью, что Ванесса рухнула на диван как подкошенная и молча уставилась на него во все глаза.

Меррит отвернулся. Когда он снова заговорил, голос его звучал спокойно. Видимо, он смог взять себя в руки.

– Мне нравится твое вечернее платье. Это новое?

Плечи Ванессы дрогнули. Она опустила голову. Глядя на нее в зеркало, президент понял, что она готова сдаться.

– Я похудела, – пробормотала она. – Все остальное висит на мне, как на вешалке.

В дверь негромко постучали. Президент пошел открывать.

– Привет, Спенс. Нас уже ждут?

Спенсер Мартин молча окинул взглядом комнату поверх плеча президента. Заметив Ванессу и стоявший перед ней пустой бокал, он слегка поморщился.

– Вы готовы? – вопросом на вопрос ответил он.

Президент сделал вид, что не заметил сомнения в голосе первого советника.

– Ванесса немного волнуется – как актриса, которой предстоит выйти на сцену. Ничего страшного, она справится.

– Может, мы зря торопим ее? Что, если она еще не готова появиться на публике?

– Вздор! Она готова. – он повернулся к жене. – Идем, дорогая.

Ванесса поднялась на ноги и медленно направилась к ним, не поднимая глаз.

Одним из полезных качеств Дэвида было умение не замечать того, чего он не хотел видеть – в данном случае это была неприязнь, которую его супруга и советник испытывали друг к другу. Однако не заметить повисшую к комнате неловкую паузу было сложнее.

– Спенс, ну скажи, что она чудесно выглядит? – пытаясь разрядить обстановку, воскликнул он.

– Совершенно согласен с вами, господин президент.

– Спасибо, – с натянутой улыбкой пробормотала Ванесса. Они вышли в коридор, и она послушно взяла мужа под руку. – Что Далтон ответит Барри Тревис? – спросила она.