Чужие крылья-3

Вражеский ведомый дернулся было, видимо собираясь прикрыть своего командира, но потом вдруг задрал нос и скрылся в пелене облаков. Словно в молоко провалился. Машина его командира так и летела курсом на юг, медленно снижаясь и потихоньку подваливаясь на левое крыло. Виктор сперва хотел добавить, но раздумал.

- Колька, приотстань! Если что добьешь! И хвост смотри, тут ведомый рядом!

"Мессер" догнался быстро. Винт его уже еле вращался, за самолетом тянулся серый след вытекающего масла. Маслом Саблину немного заляпало плексиглас - решение пройти впритирку с немцем оказалось не самым лучшим. Зато вражина оказался матерым. Хвост из-за обилия "абщюсбалок" казался расписанным "под хохлому", на фюзеляже чернел сдвоенный командирский треугольник. Вот только кабина вражеского истребителя была изрядно заляпана красным. Левое стекло оказалось разворочено - зияло здоровущей дырой, а в кабине, ткнувшись лицом в стекло, лежал залитый кровью человек.

- Колька, смотри хвост, там еще пара нагоняет, - рассматривать "Мессер" Виктору резко расхотелось. - Они все за нами кинулись, вот скоты. Тянем от "Илов" подальше, а потом уходим в облака. Хрена им...

После удушающего жара кабины на земле было очень неприятно. Слабый, но холодный ветер буквально прилипал к застарелым ожогам, вымораживал лицо, заставлял болезненно щуриться. Щуриться в небо. Там под невысокой кромкой облаков, звеня моторами, носились два самолета. Четыре боевых вылета, запланированных полком на первую половину дня, прошли успешно. Настало время учебно-тренировочных полетов.

- Грамотно держится! - прокомментировал Славка, также буравя небо глазами. - Хорошего ведомого Гаджиев воспитал.

- Угум! - лишь кивнул Виктор.

Неподалеку, также вперившись в небо, застыла полковая молодежь. Иванов объяснял им перипетии маневров, размахивая руками и через слово матерясь. Когда самолеты пошли на посадку, он подошел к Виктору и спросил ехидно:

- Ну что, чемпион? Может, как-нибудь устроим показательный бой?

- Я лучше с немцами посоревнуюсь, так честнее, - дипломатично ответил Саблин. Он хотел сказать: "мое кун-фу лучше твоего", но вовремя прикусил язык. По количеству сбитых, он Ивана давно перещеголял, а вот ненароком проиграть и стать полковым посмешищем не хотелось.

- Боисси! - обрадовался Иванов. - Это правильно. Бойся папку, а то надерет, - он хлопнул себя по бедрам и засмеялся. Он сегодня был какой-то странный: весь радостно возбужденный, резкий.

- Я слыхал, - сменил тему Ларин, - что в Натальевке рота связи стоит.

- Слыхал он, - пренебрежительно фыркнул Иван, - я там вчера был. Крокодилов уйма, но есть и достойные.

- Познакомишь? - Славка вытянулся, как легавая перед дичью.

- С тебя вино, - Иванов щелкнул пальцами, - бутылки две надо. Вить, ты как? С нами?

- Чего я там забыл? - усмехнулся Саблин. Я, можно сказать, семейный. У меня не свербит...

- Ишь ты, - Иванов окинул его смешливым взглядом, - ты знаешь, что гвоздь, забитый в одну дырку, ржавеет? А вот если его вытаскивать и забивать снова, то нет. Мотай на ус, пока папка учит, - он снова засмеялся. - Ладно, пойду я. Теперь смотрите, как я летаю и завидуйте.

Летал Иван хорошо, красиво, ровно. Сеню Головенко - летавшего с ним пилота из крайнего пополнения - перегрузками, наверное, загонял до полусмерти. Они минут десять вертелись в учебном бою, потом перешли к отработке взаимодействия в паре.

- Что это? - Славка показал рукой в небо, - ты видишь?

За Ивановской "Лавочкой" стали появляться клубочки белого дыма. Их становилось все больше, и летчик, повернув из "зоны" к аэродрому, стал планировать на посадку. Белые клубочки превратились уже в белую струю. Она тянулась за самолетом как хвост, усиливаясь и вытягиваясь в длину.

- Мотор..., - Виктор сжал кулак, так что захрустели пальцы. - Чего он не прыгает?

Лавочка опустила нос, и, не долетев до полосы метров двести, ткнулась в землю. Подвывая мотором, к месту катастрофы, рванула санитарная полуторка, следом побежали летчики, технари. С запозданием к самолету помчалась лошадь с закрепленной в телеге бочкой - аналог местной пожарной машины. Виктор не побежал. Он стоял и смотрел, приходя в себя от всей нелепости случившегося...

Южная зима показывала себя во всей красе. Погода была мерзкая: ветрено, сыро и промозгло. Порывистый восточный ветер гнал по небу низкие свинцовые тучи, срывая с них редкие капли дождя, посвистывал в голых ветках бурьяна. Издалека, со стороны Никополя, перебивая ветер, гулко грохотало. Но это была не гроза, это рычал Бог войны, перемалывая землю, технику и людей. Но это гул, за два военных года стал Саблину привычным фоном.

Он побродил по длинной овражине за стоянками, мимоходом пиная обильно встречающиеся консервные банки да всяких хлам. Хлама, в отличие от зайцев, оказалось много. За месяц сидения у "двух тополей" полк обжился, оброс всяческим неучтенным имуществом и даже обзавелся собственным кладбищем. Заодно изрядно загадил окрестности.