Чужие крылья – II

— Вчера ночью летчики второй эскадрильи учинили пьянку, — новый заход комполка начал едва не шепотом. — Приказываю прибыть командиру эскадрильи, а его, тута, нет. У бабы. Сливки снимает. Его заместитель по политчасти вообще неизвестно где. Это вообще как? — он затряс прутом в воздухе. — Как? Командира второй эскадрильи и его заместителя под домашний арест, на трое суток. Приказ чтоб сейчас же был. Чтобы они, тута, подумали, чтоб они, тута, полностью, чтобы все силы отдавали службе. Чтобы не расходовали их на б…й. Есть мнение, — обратился он к замполиту, — что партийно-политическая дисциплина в полку захромала. Я не хочу лезть не в свою епархию, но, может имеет смысл рассмотреть некоторые такие вопросы на партийном собрании? Потом доложите свои соображения…

По строю прошел шепоток. Скосив глаза, Виктор увидел, как исказилось от злости лицо Быкова.

— Ну и штаб, — Шубин уже выдыхался, говорил лениво, по инерции – труженики, тута, пера и печатной машинки. Это, тута, клиника… Товарищ Прутков, я вам, тута, раз приказал, другой. Вам уже мало одного выговора? Третий раз вам я ничего говорить не буду, я туда напишу, — прут ткнулся в небо. — У меня ведущие, тута, в истерике бьются уже неделю, а штаб все никак не может согласовать частоты радиостанций, хотя на верхах этот вопрос давно решен. Это либо служебное несоответствие, либо, тута, саботаж…

Он замолчал, и остановил тяжелый взгляд на красном Пруткове. После недолгой паузы, медленно, с расстановкой сказал:

— Через час будем прикрывать штурмовиков, снова какую-то батарею нашли. Пойдет, — командир прищурился, — вторая эскадрилья, шесть экипажей. Группу поведет Быков. Я полечу тоже, но отдельно. И еще, — Шубин нехорошо улыбнулся, — если я еще вдруг услышу фамилии в радиопереговорах, то лично оторву болтуну яйца. Это особенно тебя, Витька, касается. Вылетающим экипажам собраться на КП, через пять минут …

Черные фонтаны расцвели на земле, оставив после себя дым и снежную пыль. Шестерка штурмовиков после бомбометания потянула вверх, пройдя немного, заложила широкий вираж. Теперь из-под крыльев "горбатых" срывались огненнохвостые кометы, они взрывались среди траншей и орудийных капониров. Встретивший первую атаку штурмовиков зенитный огонь ослаб, и "Илы", растянувшись цепочкой, методично утюжили немецкие позиции.

— Орелики, еще заход, — раздался в эфире бас их ведущего. — Васька, не отставай.

Забивая штурмовика, в наушники ворвался напряженный голос Быкова:

— Первый, первый, "мессера" идут, восьмерка.

— Хорошо, — Шубин говорил спокойно, и словно лениво. — Оставь одну пару с "Илами", остальные вверх.

Повод для спокойствия у Шубина был, они с Виктором летели в десятке километров южнее группы и на три километра выше.

— Орелики, отходим. Слева, слева заходит… В лоб его, суку, в лобешник, — эфир забили короткие команды, ругательства.

— Седьмой, седьмой, — принялся вызывать командир Быкова, — оттягивайтесь с "Илами", сейчас поможем.

Они, разгоняясь, пошли к схватке, подходя от солнца и с превышением. Ниже сцепились клубком самолеты. "Мессера", используя численное превосходство, наседали, вынуждая наших обороняться, одна из вражеских пар уже выскользнула из боя и устремилась к беззащитным "Илам".

— Атакуем, бей ведущего, — "Як" командира уже пикировал на отдельную пару "мессершмиттов", поднырнув под них, зашел сзади-снизу. Шубин атаковал лихо. Он сблизился с ведомым метров на пятьдесят и только тогда начал стрелять. Разрывы легли по "мессеру" кучно, снизу, в районе мотора, и вражеский истребитель сразу же окутался черным дымом. Все это воспринималось Виктором отстраненно, он сосредоточился на атаке своего противника, вымеряя упреждение и стараясь действовать не хуже командира. Его "мессер" оказался более опытным, в последнюю секунду он рванул в сторону и трасса, должная чуть ли не распилить его пополам, лишь скользнула по краешку крыла. Виктор, ожидавший явно другого исхода закусил губу от злости. "Мессер" ушел куда-то вниз, под капот, а Саблину пришлось догонять ушедшего вверх командира.

Горящий "мессершмитт" с траурной лентой дыма перечеркнул небо и уткнулся в землю, оставив на месте падения черный клуб дыма. Это зрелище подействовало на летчиков второй эскадрильи лошадиной дозой допинга. Они начали действовать гораздо агрессивней, напористей. "Мессерам" же наоборот, соседство двух советских истребителей над головой явно не понравилось. Они потихоньку стали оттягиваться на запад.

— Атакуем, — земля вновь рванула на встречу. Виктор вдруг увидел, косые изломы немецких траншей, черные воронки от бомб. Ему даже показалось, что он разглядел уцелевших вражеских артиллеристов, что задрав голову вверх, наблюдали за боем. На фоне снега также проступили два серых хищных силуэта "мессеров", принялись расти в размерах. К сожалению, немцы тоже видели их заход и красиво уклонились. Вновь навалилась перегрузка, и вместо "мессеров" впереди оказалось лишь голубое небо и командирский "Як".