Чужие лица (СИ)

Мирон идет к машине, садится, поджигает сигарету, хоть и не хочется курить. Он думает о том, что время и события не только соединяют людей, но и отдаляют друг от друга. Когда-то Гор был для него близким, а теперь совсем чужой. Нужно успокоиться, собраться и ехать туда, где его ждут.

***

Олеся просыпается около полудня впервые за долгое время спокойная и даже радостная. Вчера ей подарили надежду, только это уже можно считать поводом для хорошего настроения. Даже желание приготовить что-то вкусное появилось. Выпив кофе и выкурив сигарету, от которой закружилась голова, она идет в магазин, чтобы заполнить практически пустой холодильник. Приносит домой два пакета с продуктами, не забыв о корме для Мишки, но запамятовав купить сигареты. Возвращаться не хочется, она кладет кошачью еду в миску, принимая за «спасибо» довольное мурлыканье кошки, и начинает готовить. Первое, второе и нет, не компот, настоящий домашний торт-медовик, результат нескольких часов у плиты. Поев, она прибирается в квартире, говорит по телефону с Пашкой, у которого закончились уроки, и, наконец, дожидается звонка в дверь.

Вчерашний гость выглядит несколько обеспокоенным, и в сердце Олеси с холодным воздухом подъезда прокрадывается нехорошее предчувствие.

— Добрый день. Я вас ждала.

— Тебя, — поправляет Мирон и заходит в квартиру. Мишка тут же трется о брюки, приветствуя знакомца. — Добрый.

Олеся смущается, зовет в кухню, подхватывая кошку на руки. Ей неудобно от того, что несколько шерстинок остались на дорогой ткани.

— Может, обед?

Гость, рот которого наполняется слюной от запаха еды, согласно кивает и идет мыть руки. Он ловит себя на мысли, что в этой чужой квартире чувствует себя как дома. Это странно.

— Такое ощущение, что я к тебе только поесть приезжаю, — садится, берет ложку.

— Это то малое, что я могу сделать, — пожимает плечами и снова краснеет Олеся, а Мирон замечает, что ему нравится ее смущать и смотреть, как румянец заливает щеки. — Есть новости?

— Да. — Мирон откладывает приборы и откидывается на стуле. — Я встречался с человеком, который может все устроить.

— Чай с тортом? — перебивает хозяйка, ей нужно чем-то занять руки, слишком волнительно слышать то, что ей предстоит узнать.

— Я лопну, но не попробовать не могу, — улыбается Мирон, наблюдая, как Олеся тянется за кружкой. Это его любимый жест у нее. И не только потому, что футболка приподнимается, оголяя полосу кожи над спортивными штанами.

— В общем, мой знакомый от денег за свои услуги отказался, — выдерживает паузу, наблюдая за эмоциями Войтович, — но он хочет получить одну из квартир. Какая останется тебе — решаешь ты.

Олеся ставит перед гостем кружку с чаем (и как не пролила?) и блюдце с кусочком торта, в поисках душевного равновесия смотрит в окно, где люди спешат по своим делам, а землю прикрывает снег.

— Ему можно доверять? — голос звучит глухо.

Мирон теряется от такого непростого вопроса, но потом думает, что она сама должна это решить.

— Когда мне было четырнадцать, умерла мама. Отец пытался сохранить бизнес и ушел в работу, а я нашел друзей. Ну, как — друзей? Просто небольшую группу людей — подростков и старше — которые занимались разбоем и грабежами. Гор был одним из них. Как ты, наверное, догадываешься, однажды нас поймали… В тот вечер один из парней убил охранника, и это дело не могло остаться нераскрытым. Меня сдал Гор, а отец вытащил, заплатив немало денег, Антону же повезло убежать, благо, спортсмен.

— Антону Владимировичу? — удивленно.

— Да. Он вырос в приюте, потом получил жилье в ужасном состоянии, приходилось придумывать, где взять денег. Правда, после тех событий он окончил Лесгафта и стал работать учителем физкультуры, а после — тренером. В общем, он больше не воровал и, как и я, жалеет о таком прошлом, старается своими делами очистить душу…

— Работой с сиротами? — догадывается.

— Именно. В общем, Гор — это человек, который однажды меня предал, поэтому я не могу сказать, что доверяю ему. Я уверен лишь в том, что сейчас он — работник сферы недвижимости, в том числе теневой, и не упустит своей выгоды, а значит, сделка состоится. Если ты захочешь. В любом случае я на твоей стороне, и ты ничего не потеряешь, рискнув.

Олеся поднимает с подоконника пачку сигарет, но та оказывается пустой. Выкидывает ее в мусорное ведро и прикусывает нижнюю губу. Мирон допивает чай и достает свои сигареты, точнее — последнюю.

— На двоих? — встает рядом, облокачивается на подоконник.

Олеся кивает, гипнотизирует взглядом огонек зажигалки и чуть давится дымом, эта сигарета крепче, чем она обычно курит, передает обратно Мирону. Тот затягивается, думая о том, что в таком курении есть что-то интимное, схожее с поцелуем. Он возвращает сигарету Олесе, любуясь плавными чертами напряженной шеи, ловя себя на желании коснуться ее.

— Хорошо, я согласна, — окурок вдавлен в дно пепельницы. — Нельзя потерять то, чего не имеешь.

— Моя мама тоже так говорила. Что ж, тогда я позвоню ему, и договоримся о поездке к нотариусу.