Чужие лица (СИ)

Олесе хочется поругаться по поводу сладкого до ужина, но вместо этого она идет разбирать пакеты и ставить чайник, чтобы вскипятить воду для макарон. Ее сын уже вырос, да и не откажется от ужина втроем. Ей совсем не хочется портить начавшийся вечер нотациями. Влияние Мирона.

— Что там за игру ты обещал привезти? — Пашка, проглотивший пирожное в несколько укусов, выглядит счастливым. Зато Мишка обиженно спрыгивает с его рук и идет к хозяйке за своей порцией еды.

— Сейчас покажу, только в этом месяце вышла, все хвалят…

Они идут в комнату и садятся играть. Спустя пятнадцать минут, когда подросток увлеченно убивает виртуальных монстров, Мирон возвращается к Олесе и помогает ей с ужином. Паста получается ничуть не хуже той, что вчера они ели в ресторане, а вкупе с домашней атмосферой, разговорами о многом и ни о чем — даже лучше.

Этот вечер мог бы быть идеальным, если бы не неожиданный звонок. Мирон, вытащив телефон из кармана и увидев номер звонившего, становится сосредоточенным, даже рассерженным, извиняется, говорит о важности звонка и выходит на лестничную площадку. Не замечает, как встревоженно смотрят вслед мать и сын.

Полунин возвращается спустя две минуты, садится на прежнее место и пьет из кружки, с удивлением отмечая, что чай закончился.

— Налить еще? — Олеся порывается к еще горячему чайнику. Ей не нравится, что она видит на его лице обеспокоенность.

— Не стоит, — останавливает, беря за руку. — Мне нужно уехать.

— Совсем? — вклинивается в разговор Пашка. — Мы же доиграть хотели, и вообще, — добавляет тише, расстроенно.

Мирон вздыхает, проводит рукой по короткому ежику волос.

— Придется перенести на другой раз. Гор позвонил, попросил о встрече…

Олеся, которая так и не убрала руку, дергается, роняет свою кружку, та опрокидывается и замирает на краю стола. Благо, что свой чай она тоже уже допила.

— Не езди, мы ведь уже все решили, тебе больше не нужно с ним общаться, если ты этого не хочешь, — приводит самый веский аргумент. Полунин с ним согласен на сто процентов, только обстоятельства снова изменились. В этой жизни нужно уметь их принимать.

— Я тоже так думал, но оказалось, что девушка, которая живет сейчас в Купчино, обнаружила сберкнижку твоей тетки. Она утверждает, что цифра на ней довольно внушительная, но ей никто не даст снять эти деньги, а ты, как родственница, могла бы попробовать…

— Еще наследство? — приподняв брови, спрашивает Пашка. Его глаза радостно загораются, но потом снова тускнеют от того, что вечер втроем подошел к завершению.

— Бог с ними, с деньгами… Заработаю сама. Ты же не хочешь ехать, Мирон. Не надо, — решает Олеся за всех. Ей еще тяжело перестроиться и доверять решение важных вопросов кому-то еще.

— Как так? Мам, а если там действительно много денег, мы же можем ремонт оплатить, мебель, еще что-нибудь… — ее сын в недоумении. Он не понимает, почему нельзя взять то, что само плывет в руки.

Мирон снова трет затылок, смотрит на Олесю, ловит в ее взгляде столько волнения за себя, столько невысказанных слов, что это не оставляет ему выбора. И раньше не оставляло, а теперь — тем более. Он встает, целует ее руку и нехотя отпускает.

— Обещаю, что постараюсь сделать эту встречу максимально короткой. Если будет не слишком поздно — еще заеду. Если нет, то увидимся завтра. Ты выходная?

— Да, но… Может, все же не стоит? — она в полной растерянности. — Ты ведь не знаешь, что он может потребовать за эту книжку. Мы не в курсе, сколько там денег, и сможем ли мы их получить. Вообще ничего не знаем, — до последнего пытается отговорить, крепко держит себя за локти, морщинка между глаз становится более заметной.

Полунин не выдерживает, обнимает, коротко, но крепко целует в губы, не стесняясь Пашку. Ей нужна его поддержка сейчас, как и ему — ее.

— Все будет в порядке. Я позвоню, — уходя, оставляет с ними свое сердце.

***

Спустя сорок минут Мирон приезжает в назначенное место — небольшой бар рядом с метро «Звездная». Он не очень знаком с этим районом и не чувствует себя здесь комфортно, но, успев в пути поговорить с Антоном по телефону, заряжается его оптимизмом и смело заходит в небольшое полутемное помещение. Внутри несколько занятых столиков, за одним из них сидят Белый и незнакомая светловолосая девушка, скрывающая лицо под черной кепкой. Совсем неподходящий головной убор для декабря.

— Добрый вечер, — привитая с детства вежливость.

— Мирон Андреевич, присаживайся, пожалуйста. Будешь что-нибудь? — Гор источает уверенность, граничащую с надменностью. Даже в обычных джинсах и вязаном свитере он смотрится хозяином положения.

— Я за рулем, — отрицательно качает головой, занимая свободное место.

— Ну да, ну да, — тянет Белый, наконец, вспоминая о своей спутнице. — Знакомься, это Оля.

Мирон смотрит на девушку, которая поднимает голову, повернувшись к нему лишь одной стороной. Странная — это первая ассоциация, которая возникает у Полунина. Совсем молодая, но в глазах нет того, что присуще подросткам — искры.