Чужие миры

Время еще придет.

❖ ❖ *

Вся компания собралась у Иртонов в первый день осени.

Уходило лето.

Теплое, солнечное... впрочем, денек выдался замечательный, грех такой терять. И Лиля предложила супругу устроить пикник на открытом воздухе.

Да, с шашлыками.

То, что американцы называют барбекю, и к. чему она давно пристрастила мужа. Еще с Уэльстера.

Джес не возражал, даже наоборот. Согласился и порадовался.

Компания собралась большая и крайне разношерстная.

Иртоны, Тримейны, Гардрены, Брокленды, вирмане, ативернцы, соизволил явиться посол Уэльстера, принеся письмо с новостью.

Женился Альтрес Лорт.

На ее высочестве Лидии. А еще ивернейцы сватают вторую принцессу.

За это дело выпили.

Под шумок напоили дин Дашшара, который стал немножечко больше ативернцем. Джерисон попробовал налить мангустам, но те оказались тверды в своих убеждениях и вымочили в вине хвосты, показывая свое отношение к алкоголю. Зато посол Ханганата выпил — и с удовольствием закусил палочкой шашлыка. Кочевникам такое блюдо нравилось, а он принадлежал к народу джарна.

Собаки носились по кустам.

За ними ползали дети. Щенки контролировали своих маленьких хозяев, не давая им ни съесть кузнечика, ни влезть в грязь... сплошные притеснения!

Роман и Джейкоб уже вполне прекрасно ходили и ловко испарялись из рук нянек.

Отлично себя чувствовал и виконт Иртон.

Миранда тискала всех малышей по очереди...

— Так странно, — созналась она Лиле. — Может, я сама скоро стану мамой, а я ничего не чувствую. Они забавные, но...

— А что ты должна чувствовать? — Лиля следила за шашлыками, не доверяя их никому. После трактира это было такой детской игрой... — К примеру?

— Подруги говорили. Нежность, умиление, восторг...

Лиля махнула рукой.

— Ты не дура, малышка. Вот и не врешь.

— А они врут? Мам?

Лиля качнула головой.

— Скорее, идеализируют действительность.

— Это как?

Лиля покусала ноготь на большом пальце. Как...

Как объяснить малышке эти истины? Ей ведь скоро уезжать в Ханганат....

Атам семья, брак, дети...

— Понимаешь, Миранда, все люди разные. И все дети тоже разные. И отношение твое должно быть разное. А когда говорят: люблю всех, не любят никого. И когда тебе говорят, что любят весь мир — срочно задумайся, какую выгоду с тебя хочет поиметь данный любитель.

— Мам?

— Привожу пример. Помнишь Ивельенов?

-Да.

— Ты дралась с Джессом. Было?

-Да.

— Ты его любишь?

— Нет. Но он умер...

— А остался бы жив, дрались бы дальше. Не потому, что я накаркала, просто парнем его вырастили гадким. Если он не понимал, что связываться с маленькой девочкой — глупо и пакостно.

— Ясно...

— Как аукнется, так и откликнется. Любить тех, кто тебя колотит? Унижает, обижает...

— Любить детей?

Лиля пожала плечами.

— Посмотри, сколько детей у меня? Много?

— Очень.

— Ивельены, твои братья, малыш Эштон... а вот и остальные, — детей действительно было много. — Я люблю их?

Миранда задумалась.

— Не как меня.

— Верно. Тебя я люблю. За них несу ответственность. Потом, возможно, я тоже буду их любить, а сейчас я их защищаю, оберегаю, ращу... плохо это или хорошо?

— Детям нужна любовь.

— Верно. Только вот не красивые слова над колыбелькой, а сама колыбелька. И уютный дом вокруг нее. И хорошие родители, и нянька, и сытый животик, и сухая попка... понимаешь?

— Понимаю. Важны не слова, а дела.

— А дел от твоих подруг я не видела.

— Я поняла, мама. Не столь важно, что ты говоришь. Важно, что ты делаешь.

— Верно, — Лиля взъерошила челку Миранды. — Когда ты появилась в моей жизни — или я в твоей, мы ведь не любили друг друга так, как сейчас. Но я приняла на себя ответственность.

— А я пригляделась к тебе.

— И мы стали родными. А бывает и наоборот. Помнишь Стуана Леруа? Помнишь, что он сделал с собственным отцом?

-Ну...

— Что хотел сделать...

Про Антонеля и его признание Лиля также рассказала дочери. И Миранда поняла.

— Бывает так, что человек, родной тебе по крови, становится чужим. И относиться к нему надо, как к чужому. Я поняла.

— Неважно, кто и что говорит. Смотри не на слова, на дела. На душу человеческую. Не может быть родным тот, кто прикрываясь красивыми фразами, бьет в спину.

Миранда обняла Лилиан.

— Я запомню, мама.

Лиля погладила ее по голове.

— Я тебя люблю, дочка.

— И я тебя люблю, мама.

Миранда крепко обняла мать, потом застеснялась — и убежала.

Лиля оглядела большую лужайку.

Джерисон и Ричард, Мария и Алисия, отец и Эрик, Лейф и Бран, Ингрид и Анжелина, а вот и Тримейны, и куча детей и щенков, которые уже слегка перепутались и серьезно извалялись в грязи. И патер Воплер, и Марк, который поддразнивает Мири... не влюблен?

Нет, просто по-дружески, это она видит...

Взгляд скользит, задерживаясь на знакомых и любимых лицах.

И Лиля осознает со всей очевидностью.

Она не просто дома.

Она счастлива.

И когда Джерисон подходит к жене, она встречает его ослепительной улыбкой.

— Лиля?

— Все в порядке, любимый. Я просто в очередной раз осознала, как я вас всех люблю.

— А... бывает! Мы-то это давно осознали...