Чужие миры

Сквозь далекое пространство разведчикам Довиана виднелись чужие земли, очерченные белой полосой, и тяжелые врата, накрепко захлопнувшиеся за спиной последнего переселенца. Пока еще они не знали, что это владениям Родомира посчастливилось оказаться ближе остальных к границе. И что князья именно его признали старшим меж собой, доверив самое трудное – переговоры.

Но сначала нужно было выждать.

Солнце воссоединилось, показавшись одним слишком ярким, а другим – блеклым. Его лучи беззаботно озаряли мир, но тепло, падающее на крыши дворца Довиана и его земли, отличались от тех, что ласкали стены Власка и соседних княжеств, словно в одном светиле все еще жили два. И заботилось каждое только о своем Роуне.

Мир вновь стал единым и ворота Власка распахнулись, предлагая мир.

Глава четырнадцатая

Корявые стволы деревьев наступали плотной стеной. Стальные небеса мрачно смотрели вниз, подстегивая безумный страх. Именно он гнал человека все дальше, заставляя продираться сквозь острые сучья и колючий кустарник. Корни изгибались под землей, предательски вырываясь наружу. Дикий первобытный ужас вжимался в сердце, направляя туда, где таился свет, выход. Кровь сочилась из множества порезов, сплошь покрывающих руки, лицо и ноги, а она все бежала. Там, где виднелся свет, теперь стояла тьма, холодная и опаляющая одновременно.

Кровоточило уже не только тело, но и душа от желания нырнуть в спасительный мрак. И все же что-то сдерживало. Израненные ноги вновь несли ее по кругу, хотя душа стремилась к призрачному, отдаляющемуся теплу. Но хоровод голосов звучал так странно, отзываясь эхом заблудшей памяти, что она вздрогнула. Они что-то шептали, все громче и громче. Звуки сливались в слова, но страх внутри нее мешал их понять. Неожиданно один из голосов выделился среди всеобщего воя и произнес громко и четко: "Воислава! Иди к нам…".

Женский голос…

Воислава поднялась рывком. Правая рука сжала стальное лезвие так крепко, что ладонь пересекла кровавая полоса. Сердце рвалось из груди, пробивая дорогу к свободе. Страх, что держал ее во сне, не отпускал и сейчас, отзываясь болью в висках. Воислава выпустила меч и обеими руками сильно сжала голову, пытаясь успокоиться. Окружающая ее умиротворенная темнота впервые показалась зловещей, будто намекая, что это и не сон был вовсе – слишком реален. В нем трудно было чувствовать себя сторонним наблюдателем. Она жила, действовала, боялась.

Значит, все таки сон, ведь страху она неподвластна. Ведь так? Или нет. Возникло еще одно чувство. На этот раз тревоги. Что-то происходило там, в мире, что-то, требующее ее внимания.

Во мраке сверкнули кошачьи глаза. Тень как всегда входила неслышно.

– Чего тебе? – неприязненно спросила Убийца, в последние дни привыкшая к отсутствию наставницы. – Зачем явилась?

– Ты так груба, словно чего-то боишься и пытаешься это скрыть. – Интонации Воли были спокойны. Даже слишком. – Впрочем, как это я могла забыть, ведь Убийцы не могут бояться.

– Прекрати звать меня убийцей! – сквозь зубы процедила Воислава. Темные глаза яростно сверкнули и в комнате сразу же стало очень тихо, даже слабое потрескивание камина исчезло, словно затаилось в дальнем конце.

– Как хочешь. – Воля постаралась скрыть удивление и не смотреть на подопечную квадратными глазами. Изменение в поведении Убийцы было тревожным и вместе с тем обнадеживающим звоночком. Преданная слуга Тьмы, не желающая быть таковой. Впрочем, сейчас это лишено всякого смысла. Сделанного не воротишь. – Тебе следует выйти наружу и поглядеть, что там происходит, – спокойно посоветовала она. – Быть может, тебя это заинтересует.

– Обойдусь, – отрывисто бросила та. – Сегодня у меня нет никакого желания выползать отсюда. Что бы там ни случилось – подождет.

– Боюсь, что нет, – последовал ответ. – Но если не хочешь, то это, конечно, твое право.

– А что там? – несколько придя в себя, поинтересовалась Воислава.

– Иной Роун пришел в наш мир и, похоже, надолго. Может быть, даже навечно.