Чужие небеса

Лагерь шумел, празднуя победу. Да, многие из тех, кто встречал рассвет сегодняшнего дня, не дожили до заката. Да, там, внизу, под холмом еще не остыли тела людей, убивавших друг друга за чужие и непонятные им интересы. Но те, кто уцелел, о них не думали. На войне нет места многим чувствам, естественным во время мирной жизни, в том числе и жалости к тем, кто умер. Вернее, жалость есть, но мимолетная и быстро исчезающая. Он умер, ты выжил. Завтра ты умрешь, и о тебе никто не вспомнит. Но завтра — оно будет завтра, а значит, сегодняшний день надо прожить так, чтобы не было мучительно жалко ушедшего навсегда времени в тот момент, когда истечет твоя последняя минута.

Только здесь, на войне, ты по-настоящему начинаешь ценить те мелочи, на которые не обращал внимания во время мира. Не какие-то невразумительные общемировые понятия вроде стабильности и мирного неба над головой, а простые радости вроде возможности в любой момент пойти и вымыться горячей водой или покупки самого обычного пирожка с мясом у мальчишки-разносчика. Ерунда, пустяк, безделица. Но как этих пустяков не хватает в стылой ночи у костра, когда там, у подножия холма, в темноте ходит смерть и собирает свою жатву из числа тех, кто нынешним утром стоял с тобой плечом к плечу.

— Все не так, как должно быть, — неслышно подошел ко мне наставник. — Да, фон Рут? Внутри пусто и темно, на сердце камень, которому там не место. Ты же победитель, так в чем дело?

— В чем? — не мудрствуя лукаво, переспросил я. — Скажите.

— Не знаю, — моментально ответил наставник. — Это вопрос, на который только ты сам себе ответ сможешь дать. Ты — и больше никто. Что до меня — сдается, просто не зачерствел ты до конца душой, хотя я делал все для того, чтобы это случилось. Не только с тобой, со всеми вами. Мне казалось это правильным.

— Но вы ошиблись? — уточнил я.

— Да нет, — удивился Ворон. — Почему ты так думаешь? Все верно я делал. Полагаю, вы только потому и живы еще. Другое дело, что вам, как и мне, далеко в этом плане до тех, кто сейчас составляет дальнейшую стратегию военной кампании. Мы для них просто цифры на пергаменте, не более. Ты, я, Крету и даже вконец спятивший Люций, который сейчас подобно дикарю пляшет у костра, измазанный кровью с головы до пят, — мы только цифры.

— Вы поэтому здесь, с нами? — сообразил я. — Не желаете видеть мастера дель Корда и тех, кто пошел за ним?

— В том числе, — скривил губы наставник. — Но более всего я не хочу смотреться в воду. Тот, кто в ней отражается, вызывает у меня сильнейшее раздражение. Самодовольный, самоуверенный и тщеславный… тип!

Не рискнул он назвать себя «идиотом» при мне.

Я вот чего думаю. А уж не нарочно ли он Виталии поддавался? Может, он так решил все закончить? Одним ударом? Да нет. В чем в чем, а в малодушии и излишней нервозности наставника не упрекнешь. Это в нем самолюбие говорит. Не привык он проигрывать ни в чем и быть на вторых ролях. А тут и Георг его чуть ли не вокруг пальца обвел, обещая одно и делая другое, а после Люций подвинул в сторонку. Видно ведь, как маги, особенно те, кто хочет мести более, чем чего-либо другого, на рехнувшегося дель Корда глядят. Как на некое кровавое божество, указавшее им новый путь, они на него таращатся.

Если Георг Девятый все же напялит на свою голову императорскую корону, то ему неминуемо придется решать вопрос с этим человеком и теми, кто его окружает. Боюсь, что к старой жизни, мирной и простой, этим магам уже не вернуться никогда. Видал я ветеранов, которые всю жизнь провели в боях и походах, а после вышедших в отставку на королевский пенсион. Они либо спивались за считаные месяцы, либо заканчивали жизнь на плахе, обвиненными в убийстве какого-нибудь разносчика сладостей или королевского мытаря. Того, кто в недобрый час просто подвернулся им под руку. Не могли существовать без крови и смертей, не мыслили они себя без них. Простая и понятная жизнь была уже не про этих людей.

Впрочем, это будут проблемы Георга Девятого, пусть он их и решает. Главное, чтобы он нам дал то, что обещал. Покой и свободу.

Очень хочется мне верить в то, что он не обманет. Настолько, что я заставляю себя это сделать. Потому что без веры в завтрашний день сегодняшний до конца доживать не стоит. А смысл?

— Как вы думаете, наставник, а завтра мы пойдем по следам имперской армии? — решил я отвлечь Ворона от печальных мыслей. — Догонять их станем?

— Нет, — вместо наставника ответил мне смутно знакомый голос, а после из темноты навстречу нам шагнул братец Рози. Не Гейнард, нет. Рауль, с кулаками которого я познакомился пару лет назад. — Не будем мы их догонять. Потому что некого. Линдус уже на полпути к Торросу, а то уже и близ него, особенно если его телохранители изымали в придорожных селениях свежих лошадей. А утром, передохнув пару часов, он направится дальше, в сторону Кайрона, чтобы принимать пополнения и готовиться к реваншу. И вот тут начнется самое интересное!

— Интересней, чем то, что случилось там? — ткнул я пальцем в темноту.