Чужие сны

Утром Диана выбралась из подвала. Глазам стало больно от тусклого света. Она оказалась единственной выжившей — настоящее убежище было разрушено, как и весь госпиталь, только тот отросток коридора, в котором пряталась она, каким-то чудом уцелел. По развалинам кирпичных стен ползал красный рассвет. Кое-где догорали унылые трясущиеся огоньки.

Она прошла несколько шагов, то и дело спотыкаясь и проваливаясь, различила мёртвое тело среди обломков. Отвернулась. Пришлось долго бродить среди обломков, проваливаясь и спотыкаясь, чтобы найти его. Тоскливо выл ветер, и Диане хотелось завыть вместе с ним.

Она нашла его среди обломков, лежащего на спине. Лицо, припорошённое снегом, стало хмурым и неподвижным. Его ноги придавил большой обломок стены. Крови Диана не увидела, но решила, что он мёртв. Нельзя пролежать полночи под обломком стены, на морозе, и выжить. И снег не таял на его лице.

Она присела рядом, не зная, что делать теперь. Смахнула с его лица снег. Ано вдруг дёрнулся, открыл мутные глаза.

— Ты? Ты здесь? Я думал, ты ушла.

Его рука вдруг с отчаянной силой вцепилась ей в запястье. Диана вздрогнула.

— Не ушла. И это даже хорошо. Я увидела теперь, какой ты на самом деле.

Он слабо улыбнулся.

— И какой же?

— Такой же, как они все. Ты чудовище.

— Почему ты судишь меня? С чего ты взяла, что имеешь право судить?

— Потому что я вижу. — Диана махнула рукой, указывая на взрытый асфальт и вывороченные фонарные столбы. — Какие ещё нужны доказательства?

— Судья, — произнёс он едва слышно, скривил губы в усмешке и умер.

Через месяц, как и предсказывал Ано, закончилась война.

* * *

Маша вздрогнула и отрыла глаза. Ощущения вернулись постепенно: неровная бревенчатая стена за спиной, шорох ветра под дырявой крышей. Покачивалась ветка, которая проникала внутрь дома через пустой оконный проём. Снаружи было сумрачно, и вдалеке приглушённо гавкали собаки.

Когда Маша пришла сюда, небо над деревней всё ещё было светло-серым. Сколько же времени она здесь пробыла? Она дёрнула рукав ветровки, чтобы посмотреть на часы: поздновато. Сабрина наверняка будет волноваться: Маша сказала ей, что уходит на полчаса, не больше, а сама бродила по деревне до вечера.

И обиднее всего, что впустую. В обгоревшем доме жил пугливый и безобидный фантом, в заброшенном сарае на восточной окраине — крошечный домовой дух, вот и всё. Ничего интересного, а тем более опасного она не нашла. А ведь это была неплохая версия — оголодавшая сущность выпивает жизни из людей. Отличное решение загадки. Одно маленькое «но» — такая сущность ни за что не осталась бы незамеченной.

Маша выбралась из заброшенного дома, осторожно переступая через прогнившие половицы. Кое-где между ними проросли чертополох и полынь. А вокруг дома всё заполонил одичавший малинник. Маша исцарапала все руки, пока пробиралась к дому, а лицо ей спас только глубокий капюшон ветровки.

С неба опять посыпался дождь вперемешку с обрывками листьев. Она спрятала руки в длинных рукавах и оглядела деревню. Кое-где уже светились жёлтые квадратики окон. Нужно было возвращаться домой, но с пустыми руками — обидно. Маша обернулась к тёмной роще, за которой начиналось кладбище, вздохнула и решилась.

Это было нехорошее кладбище: слишком много провалившихся могил, слишком много раздвоенных деревьев, которые прорастали сквозь мёртвых. Прислушиваться к ним было неприятно. Маша решила, что пройдёт кладбище по длинной диагонали, а потом вернётся, обойдя по краю. Так будет сложнее заблудиться. Большой трапецевидный памятник маячил в просвете между деревьями.

Она пыталась идти быстрее, но в узких проходах между оградами вряд ли можно развить приличную скорость. Время от времени приходилось замирать и прислушиваться. Неприятно стонали кладбищенские деревья, от этого тупая боль рождалась в затылке. Они мешали слышать остальное. На пятый или шестой раз Маша открыла глаза и не увидела большого памятника.

Стало темнее. Она огляделась: просвета нигде не было, как будто небо стало одного цвета с лесом. Вынула телефон — голубоватое свечение вырвало из сумрака облезлое надгробие с выцветшей фотографией. Имя под ней ничего не говорило Маше — значит, утром она здесь не проходила.

Подавив в себе панику, она сунула телефон в карман и снова прислушалась: кладбище молчало. Нужно было идти хоть куда-то, главное — не стоять на месте, и Маша начала медленно пробираться вперёд.

Безопаснее было бы пойти с Сабриной, но тогда — Маша знала — она совсем ничего не услышит. Сабрина обладала прекрасным свойством распугивать всё не-живое вокруг себя в радиусе километра. Отличная способность для того, кто любит гулять по ночным кладбищам.

Поплутав между оградками ещё, Маша снова достала телефон: связи не было, чего уж тут ожидать, но она всё-таки набрала номер. Телефон издевательски пиликнул и сбросил вызов.