Чужие сны

За стеклами был тот же ночной сумрак, но не ледяной, а пылающий, и ветер заносил в дверь красную сухую пыль, пахнущую раскаленным камнем.

Уткнувшись разбитой мордой в высокий бордюр, у самого входа грустила брошенная «тойота».

— Ебушки-воробушки… — выдохнул Денис Николаевич, теряя остатки интеллигентности. — Как такое может быть? С той стороны все минус тридцать! А с этой?

— Выше тридцати, — сказала Карина, осторожно выставив ладонь на улицу. — Под сорок!

Все еще работающие экраны транслировали на пустой зал красоты острова. В брошенных прокатных конторах на стойках светились компьютеры.

В пустой кондитерской мигала огоньками кофемашина.

— У кого как, — сказал Шевчук, — а у меня в крови уровень кофеина упал до невозможно низкого уровня.

— У меня тоже, — поддержала Карина, оглядываясь. — Мне наружу совсем не хочется…

— Может, свалим отсюда по-быстрому, — раздраженно предложил Давыдов.

— Мы уже свалили из самолета, папа, — рассудительно возразил Мишка. — Тут сейчас безопасно.

Здание снова тряхнуло. Свет на миг вспыхнул ярче, кофейный автомат задорно подмигнул и сверкнул медным боком.

Убийственно серьезный Муромец смотрел на Давыдовых, ожидая сигнала, дробовик выглядел игрушкой в его руках. Тем временем Шевчук, не ожидая согласия Дениса, уже колдовал над кофе-машиной.

— У меня дома такая же… Вы не волнуйтесь, Денис Николаевич, у меня впечатление, что все плохое именно здесь уже произошло. Нам ехать, я подустал, да и погода, если откровенно, не очень… Так почему бы не выпить по чашечке чудесного бодрящего напитка? Это же почти Бразилия! В Португалии в кофе знают толк!

Автомат зашипел, плюнул паром. Шевчук протянул Карине чашку кофе, и та с благодарностью приняла…

«Сдуреть можно, — подумал Давыдов. — Брошенный аэропорт между двух реальностей. Я же только написал о касании, а реальность сделала свои выводы. Никакой фантазии не хватит! Хотя объяснение у происходящего есть. Вместо трех миров теперь один, жар и холод имеются и в нашем мире — вместе. Наверное…»

Он замер и почувствовал, как от пришедшей в голову мысли потеет спина и сводит складками затылок.

Он не ощущал внутри присутствия сознания Кирилла. Впервые за эти ненормальные дни — не ощущал.

Денис позвал его несколько раз, попытался «подвинуться», пропуская Кирилла к «рычагам управления», но ответа не было — сознание перестало двоиться. Не было чужих снов. Остался только один Давыдов. Это должно было принести облегчение, но не принесло. И Денис мог сформулировать почему.

— Эспрессо? — спросил Шевчук, повернувшись к Давыдову. Он улыбался своей белоснежной виниловой улыбкой. И она слегка бесила своим совершенством! — Или американо?

— Кар… Карина! — выдавил из себя Давыдов. — Кира с тобой?

Блаженная улыбка кофейной наркоманки сползла с лица его же-ны. Несколько секунд — и она ответила:

— Ее нет…

— Значит, вторые Давыдовы исчезли? — спросил Юрий Макарович, разглядывая побледневших попутчиков. — Это плохо? Или хорошо? У нас зрада[20] или перемога?[21] Что это означает?

Давыдов повернулся к нему:

— Это означает, что они вернулись домой. Вернее, дом нашел их здесь. И это очень плохо!

— Ты хочешь сказать… — начала Карина.

— Да, — перебил ее Давыдов. — Это означает, что «переселение душ», весь этот джампинг и высшая математика больше не нужны. Они здесь, в нашем серединном мире, но уже в своих оболочках.

Он выдохнул, взял из рук Шевчука чашечку кофе и, не чувствуя вкуса, выпил залпом.

Горячий, ароматный кофе лавой прокатился по пищеводу.

— Так что поехали отсюда быстрее… — сказал Денис. — Незваные гости уже рядом. Они идут за нами! И мне надо успеть дописать финал…

Мир Зеро. Мадейра. Ноябрь

Дорога от Фуншала до виллы Шевчука пролегала через ад.

Во всяком случае Давыдов стал задумываться о существовании ледяного ада помимо ада огненного, что само по себе было необычно для убежденного атеиста.

Если бы Евросоюз не выделил острову деньги на строительство тоннелей, превративших многочасовые узкие серпантины в скоростные магистрали, прошивающие горы насквозь, то добраться до гнезда украинского олигарха, свитого у самого берега океана, стало бы невыполнимой задачей.

На счастье, в одной из прокатных контор нашелся джип — огромная «секвойя», в которую можно загрузить даже взвод морских пехотинцев в полном боевом оснащении. Машина явно была оборудована под сафари на бездорожье, для подъема в горы в малодоступных местах — зубатые шины, настоящий полный привод с блокировкой дифференциала…

Муромец даже крякнул от удовольствия, садясь за руль. Шевчук устроился рядом. Остальные разместились сзади.

Давыдов обнял сына и жену и вырубился еще до выезда на дорогу — сказался недосып.

Впрочем, сна хватило ненадолго. Через полчаса он сидел сусликом, тараща глаза в плывущую перед капотом дымную тьму. Было реально страшно. Особенно когда ветер на несколько мгновений разгонял пургу или песчаную хмарь и фары вдруг выхватывали пропасть слева или справа.