Чужие страсти

Вместо ответа он молча распахнул свои объятия. Шагнув в них, Лайла почувствовала едкий запах гари, смешанной с потом, и подумала, что никогда не вдыхала ничего более приятного. Он поцеловал ее, и больше уже не было места для здравых мыслей и каких-то искусственных барьеров. Остались только мягкость его губ и ощущение его кожи, прикасавшейся к ней. Если их судьбы записаны на Небесах, она не хотела бы знать, чем закончится эта история. Самым главным сейчас было то, что она чувствовала себя невероятно счастливой. Она столько времени не испытывала ничего подобного, что уже и забыла, как это бывает. А может, такого счастья у нее вообще никогда не было. Последовательность из дорогих сердцу моментов, как этот, сложенных вместе, напоминала Лайле жемчужное ожерелье, которое было для нее еще более ценным от понимания, что оно может порваться и рассыпаться, стоит лишь проявить беспечность. Именно так случилось у нее с Гордоном, когда она позволила себе отойти от своих приоритетов. Возможно, это было как раз то чувство, на которое имеет право рассчитывать любой человек.

— Я могу к такому привыкнуть, — пробормотала она.

— Вот и хорошо, потому что я твердо намерен окончательно испортить тебя. — Чуть отстранившись, Карим улыбнулся ей; его зубы показались удивительно белыми на фоне испачканного сажей и пылью лица. — А что, если я начну с приглашения пообедать? Ты ведь еще не ела?

— Нет, но замороженная лазанья в машине уже, наверное, превратилась в месиво, — сказала Лайла.

Он подмигнул ей.

— Думаю, мы сообразим кое-что получше.

— Что ты задумал?

— Я обещал своему двоюродному брату, что приеду к нему, прежде чем приму решение, соглашаться ли на его предложение о работе или отказаться. Я планировал выехать на машине сегодня вечером. Если ты согласна присоединиться ко мне, мы сможем куда-нибудь заехать по дороге, чтобы перекусить, а завтра вечером уже нормально пообедаем в ресторане Ахмеда. Это традиционная афганская еда, никаких выдумок — так ее готовили еще наши матери. Если ты ее еще не пробовала, думаю, она тебе понравится. Ты когда-нибудь ела плов? Поверь, это совершенно замечательное блюдо.

— Ты говоришь о еде, а у меня в голове все крутится мысль о том, чтобы отправиться с тобой на машине в Род-Айленд, — сказала она с улыбкой. — Ты серьезно приглашаешь меня поехать с тобой?

— А у тебя есть какие-то другие планы? — Карим посмотрел на нее вопросительно.

— Нет, но…

— В таком случае я не вижу, почему бы тебе не согласиться сопровождать меня. На работу до понедельника не нужно, а это значит, что в нашем распоряжении весь уик-энд. — Он взял ее пальцем за подбородок и, приподняв голову, легко поцеловал в губы. — Думаю, это самое меньшее, что ты можешь сделать, поскольку я собираюсь отказаться от предложения брата.

Душа Лайлы взмыла в облака, но тут же опустилась на землю, потому что мысли ее вернулись к Нилу. Сегодня была его последняя ночь в их общем доме. Сын уезжал утром. Она заранее планировала, что отвезет Нила утром в город и, возможно, пригласит сына и его нового соседа на ленч. Но сейчас ей нужно было принять решение. Продолжать ли ей играть роль преданной матери, даже если это означает отказ от себя, или же последовать зову сердца и посмотреть, что из этого получится?

Все сомнения Лайлы рассеялись, стоило ей только заглянуть в теплые карие глаза Карима, в которых она увидела обещание. Обещание жизни, в которой будет мужчина, любящий и уважающий ее. Конечно, ей не хотелось, чтобы эта жизнь всецело зависела от него. Совсем не обязательно, чтобы ее избранник полностью обеспечивал ее, — в этом направлении она и сама уже сделала существенный рывок, — но он должен дать ее мироощущению новое измерение, которого так не хватало прежде.

Сердце Лайлы переполняли чувства, и она сказала:

— Когда выезжаем?

21

— Некоторых из вас это, возможно, шокирует… — Абигейл, стоявшая во главе стола для совещаний, сделала паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, и продолжила: — Но я ухожу с поста генерального директора, и решение мое вступает в силу с этого момента.

Наступившая после ее заявления тишина казалась более звучной, чем многочисленные вздохи и восклицания начальников подразделений, последовавшие после того, когда люди через какое-то время пришли в себя. Она с улыбкой подняла руку, призывая всех успокоиться.

— Не подумайте, что я покидаю вас! Прекрасно понимая, что речь идет о брэнде, которым являюсь я сама… — Абигейл не хвасталась, просто констатировала факт, — вопрос о том, что мне придется отказаться от выполнения своей активной роли, отпадает. — Развивая эту мысль, она объяснила, что будет по-прежнему участвовать в принятии всех творческих решений, продолжит работу над своей книгой и будет поддерживать связь со средствами массовой информации. — Я приложу все силы, чтобы сделать этот переход как можно более плавным и безболезненным. А теперь я готова ответить на вопросы, которые, уверена, у вас есть. Так что вперед. — Она взмахнула рукой, приглашая всех высказываться.

Шарлотта Рутледж, начальник отдела рекламы, тут же ринулась в бой.