Читаем Чужие тексты (СИ) полностью

Хвала Силе, за ее помощь, на память я не жаловался никогда: набить номер комлинка Найга Борджина было делом трех секунд - куда больше времени у меня ушло, чтоб объяснить, зачем и почему я к нему обращаюсь. И в каком примерно месте нахожусь со своей "охраной", и сколько при мне сейчас той самой охраны. К счастью, охрана этого моего звонка так и не заметила. Я сидел все это время на берегу океана, в местечке под названием Пальцы Гигантов. - Якобы в одиночестве наблюдая за величественной картиной океанского прибоя, разбивавшегося внизу о подножие Пальцев, в то время, когда охранники топтались метрах в двадцати за моей спиной - и якобы охраняли мое уединение от нескольких других туристов, оказавшихся в этом красивом месте одновременно с нами. И, к счастью, Найг мне поверил, причем сразу, - приказав ни в коем случае не делать ничего необдуманного, и ждать его, стараясь затянуть "экскурсию", насколько это будет возможно. - Дальнейшее было делом техники и квалификации людей из охраны Дома Борджинов: запеленговав по сигналу комлинка место передачи, Найг, с дюжиной своих людей, прибыл прямиком туда, где мы находились, меньше чем через час - воспользовавшись космическим шаттлом, для того, чтобы совершить суборбитальный перелет. Признаться, я сам слегка удивился, хотя и был готов к чему-то подобному, когда рядом с нами плюхнулся, разбрасывая растопыренными шасси вырванную землю пополам с травой, выкрашенный в традиционные цвета Дома Борджин кораблик. Из открытого люка шаттла выбежали и рассыпались веером в нашу сторону вооруженные люди в однообразной полувоенной форме, блокируя любую возможность уйти от берега, следом не торопясь выбрался Найг Борджин. Другие группы туристов к тому времени уже покинули побережье, и лишних глаз можно было не опасаться - так что, все имело шанс закончится тихо. Поэтому люди Борджинов просто взяли на мушку моих конвоиров, над которыми имели четырехкратное преимущество (часть "охраны" оставалась при аэроспидерах) - когда мои охранители дернулись, было, за оружием при их появлении. - Мои конвоиры все же были профессионалами: поняв расклад сил, дергаться не стали. Найг объявил, что отвезет меня к себе домой - его сын приглашает меня в гости! - Что я тут же и подтвердил.


На робкое возражение начальника охраны, типа: когда и как мы договорились - я, извинившись, отдал охраннику его комлинк, и поблагодарил за возможность связаться с другом. А экскурсию обещал продолжить потом, после давно обговоренной встречи с Даллом. При этом Найг пообещал моей охране сам объявить о моем визите в их замок Костанзе, но кого-либо из самих охранников с собой взять категорически отказался, ссылаясь на отсутствие места в своем шаттле. Не тратя времени не дальнейшие препирательства и предоставив неудачливым конвоирам возможность самим связаться со своей хозяйкой и сообщить той о моем "похищении", Найг проводил меня на борт своего судна, чему мои стражи так и не решились помешать, прекрасно зная, кто перед ними. Его люди немедленно погрузились в шаттл за нами следом - и мы тут же взлетели, уйдя в суборбитальный полет. Причем, все это время, стрелки экипажа шаттла держали мою "охрану" под прицелом лазерных пушек - кораблик, на котором прилетели Найги его люди, был неплохо вооружен. Только в замке у Борджинов я поверил окончательно, что смог вырваться на волю из смертельной ловушки.


Найг, надо отдать ему должное, понимая, что со мной твориться, не стал выпытывать подробности моего житья сразу же по прилету, а настоял, чтоб я отдохнул пару часов - ну и отдал должное борджинской кухне. - Поскольку, по мнению Найга, за время "экскурсии" наверняка здорово проголодался. Вообще то, после всего пережитого есть мне как то совершенно не хотелось, но обижать гостеприимного хозяина я не стал и отправился к накрытому для меня столу, в сопровождении дроида-дворецкого. Сам Найг хотел провести несколько разговоров с главами других Великих Домов и сообщить Костанзе лично, что я в гостях у его семьи, и только потом присоединиться ко мне в столовой и составить компанию за обедом. Между тем мне, при виде сервировки, и вправду жутко захотелось поесть - похоже, начался отходняк от пережитого, - и к приходу Найга я уже расправлялся с десертом. Обильная и вкусная еда сыграла роль своеобразного успокоительного: когда Борджин вошел в столовую, я только вяло дернулся - и после взмаха руки Найга так и остался сидеть за столом. Давая мне время еще больше прийти в себя, наследник дома Борджин и сам отдал должное яствам. А потом у нас вышел весьма интересный разговор.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Пятеро
Пятеро

Роман Владимира Жаботинского «Пятеро» — это, если можно так сказать, «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В» для взрослых. Это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной СЌРїРѕС…и» (которая скоро перейдет в «окаянные дни»…). Шекспировская трагедия одесской семьи, захваченной СЌРїРѕС…РѕР№ еврейского обрусения начала XX века.Эта книга, поэтичная, страстная, лиричная, мудрая, романтичная, веселая и грустная, как сама Одесса, десятки лет оставалась неизвестной землякам автора. Написанный по-русски, являющийся частью СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ культуры, роман никогда до СЃРёС… пор в нашем отечестве не издавался. Впервые он был опубликован в Париже в 1936 году. К этому времени Катаев уже начал писать «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В», Житков закончил «Виктора Вавича», а Чуковский издал повесть «Гимназия» («Серебряный герб») — три сочинения, объединенные с «Пятеро» временем и местом действия. Р' 1990 году роман был переиздан в Р

Антон В. Шутов , Антон Шутов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский

Русская классическая проза / Разное / Без Жанра / Проза / Классическая проза
Разум
Разум

Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста.Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.

Дэниэл Дж. Сигел , Илья Леонидович Котов , Константин Сергеевич Соловьев , Рудольф Слобода , Станислав Лем

Публицистика / Самиздат, сетевая литература / Разное / Зарубежная психология / Без Жанра