Читаем Чужие тексты (СИ) полностью

Причем там, где бюрократическая республиканская машина слишком медленно реагировала на опасность, в дело вступали территориальные правительства, патриотические объединения и, или, коммерческие организации - а так же просто частные лица. Наглядный пример - Гиперпространственная Война Старка. Тогда победу обеспечили Ранульф Таркин с его идеологической накачкой общественного мнения и мобилизацией добровольцев, Торговая Федерация, чьему бизнесу угрожали Старк и его банда отморозков, вытянувшие практически всю логистику той войны - и джедаи, которые, в прямом смысле, сплотили разрозненные силы "республиканцев" воедино. Точно так же забили по шляпку и дикарей-йинчорри, решивших было, едва вылезши из грязи, что они тут круче всех. - Правда, для этого понадобилось, чтобы ящерки добрались аж до самого Корусанта и Храма джедаев. Зато уж потом те же джедаи, с юстициарами и наемниками, спуску им не дали ни малейшего - загнав обратно в то болото. Из которого они вылезли на белый свет. Да что там говорить: если любая группа лиц, планета или государство могло представлять угрозу интересам Республики - реакция обычно была быстрой и безжалостной. Как на Галидраане, о событиях на котором так не любит вспоминать дядя: когда хватило только подозрений - и первого же сомнительного повода - чтобы уничтожить мандалорцев Фетта. Вопрос: почему тогда сейчас Сенат и джедаи ведут себя так беззубо сейчас? Нет, в Сенате раздаются речи с требованием обуздать сепаратизм: даже идет сбор подписей за закон, разрешающий Республике создать армию - впервые со времен Руусана! И не смотря на бешеное противодействие, билль сейчас, по опросам, уверенно набирает не менее половины голосов, в случае немедленного голосования. Нас, то есть - Конфедерацию, в большинстве своем, абсолютно не поддерживают старые миры Ядра, Колоний, Региона Экспансии и Внутреннего Кольца - лишь в Среднем, да Внешнем Кольце поддержка у КНС хорошая. А это значит, что как минимум три четверти экономики Республики останутся за "лоялистами" - не смотря на то, что за нас такие крайт-драконы бизнеса, как Банковский Клан, Торговая Федерация, Техно Союз, Корпоративный Альянс и Коммерческая Гильдия. Но, о твердом нейтралитете заявили хатты - а это не только сами слизняки, но и масса их союзников, клиентов и вассалов во Внешнем, и частично Среднем Кольце. Память услужливо предоставляет карту известной части галактики, с окрашенными в зеленый цвет мирами хаттской зоны влияния: черт, было бы за нас сейчас столько - можно было бы и начинать силовые действия. А между тем, Республика, почему то, убирает даже имеющиеся куцые силы юстициаров из охваченных сепаратистскими настроениями регионов. Политика Ордена еще более непонятна - они просто молчат, и делают вид, как будто ничего не происходит.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Пятеро
Пятеро

Роман Владимира Жаботинского «Пятеро» — это, если можно так сказать, «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В» для взрослых. Это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной СЌРїРѕС…и» (которая скоро перейдет в «окаянные дни»…). Шекспировская трагедия одесской семьи, захваченной СЌРїРѕС…РѕР№ еврейского обрусения начала XX века.Эта книга, поэтичная, страстная, лиричная, мудрая, романтичная, веселая и грустная, как сама Одесса, десятки лет оставалась неизвестной землякам автора. Написанный по-русски, являющийся частью СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ культуры, роман никогда до СЃРёС… пор в нашем отечестве не издавался. Впервые он был опубликован в Париже в 1936 году. К этому времени Катаев уже начал писать «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В», Житков закончил «Виктора Вавича», а Чуковский издал повесть «Гимназия» («Серебряный герб») — три сочинения, объединенные с «Пятеро» временем и местом действия. Р' 1990 году роман был переиздан в Р

Антон В. Шутов , Антон Шутов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский

Русская классическая проза / Разное / Без Жанра / Проза / Классическая проза
Разум
Разум

Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста.Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.

Дэниэл Дж. Сигел , Илья Леонидович Котов , Константин Сергеевич Соловьев , Рудольф Слобода , Станислав Лем

Публицистика / Самиздат, сетевая литература / Разное / Зарубежная психология / Без Жанра