Чужие уроки — 2004

Миссис Лодер была американкой в первом поколении. Уже в молодости ей удалось раскрыть свой деловой потенциал, что позволило со временем добиться выдающихся результатов в коммерции и в общественной жизни. В число ее друзей входили герцогиня Виндзорская и Нэнси Рейган. Дружеские отношения связывали Лодер и с княгиней Монако Грейс - хотя та признавалась: "Я не очень хорошо ее знала, однако она постоянно слала мне подарки".

Странная тональность для прощальной статьи, не правда ли? Во всех отношениях. Как правило, в федеральных рупорах Америки (а "Вашингтон пост" - один из таких рупоров) не бывает полутонов: либо черное, либо белое. И в этом нет ничего удивительного: генеральные линии обязаны быть четкими (нашим соотечественникам такой подход знаком по передовицам советской "Правды"). Однако сквозь поминальную заметку об Эстей Лодер лейтмотивом проходит какая-то невысказанная обида - какой-то должок, числящийся за старушкой и не прощенный даже на 97-м году жизни. Сразу скажем: двойственность, продемонстрированная "Вашингтон пост", - это горький плод нашего времени, эпохи печали и скинутых масок. Печали 11 Сентября и масок грандиозных финансовых скандалов, пронесшихся над Америкой: сначала Enron, затем Tyco, Adelphia, ImClone, Worldcom… В итоге случился общенациональный нервный срыв, и базовые понятия американской цивилизации - предпринимательство и четкая дихотомия "свой-чужой" - оказались изрядно затуманены. Выяснилось, что предприниматели, которые пользовались безоговорочным доверием нации, в течение десятилетий с невообразимой легкостью водили эту нацию за нос - цинично, бессовестно и лицемерно. Со "своими-чужими" тоже вышел конфуз: подвели не только "давно чужие" мусульмане-алькаедовцы, протаранившие небоскребы-близнецы, но и традиционно "свои в доску" израильтяне, непонятно каким образом узнавшие о теракте за несколько часов до его свершения.

Десять лет назад Эстей Лодер безоговорочно являла собой блистательную иллюстрацию американской мечты и выступала образцовой моделью для всех женщин, делающих карьеру. Начало ее жизненного пути с легкостью вписывалось в ненавязчивый мифоканон и не вызывало лишних вопросов: "Эстей Лаудер сварила свой первый крем в кастрюле и заработала миллиарды долларов". Вот так вот - простенько и со вкусом. Эпоха эльфов и фей.

На самом же деле в течение последних 20 лет существовало две Лодер: одна - в версии пакостной журналистки Ли Израэл, опубликовавшей в 1985 году разоблачительную биографию "Эстей Лодер: По ту сторону магии", другая - в версии автобиографии ("Эстей: история успеха"), написанной Лодер в отместку: "Я не молодая и не старая (это после того, как Ли раскрыла общественности великую тайну королевы косметической империи: тогда ей было 77 лет. - С. Г.). Возраст меня не волнует. Главное - что в душе я чувствую себя молодой. Люди часто говорят: „Вот пришел ваш муж”, - и показывают на моего сына Леонарда". И далее - уже не скрывая обиды: "Мне совершенно безразлично. Все равно никто не может написать мою книгу. Откуда им знать, как я начинала? Но меня это ни чуточки не волнует. Если она (Ли Израэл. -С. Г.) хочет на мне заработать, пусть попробует". И - совсем уже в отчаянии: "Кто-то из моих сотрудников предал меня и выдал кучу информации. В ее книге много вещей, о которых могли знать только люди из моего офиса".

Что ж, публика догадывалась о "раздвоенности" Лодер - однако великодушно прощала ей биографические эксперименты. Или просто делала вид, что ничего не замечает.

Но в эпоху печали и скинутых масок чувство размежевания обострилось до предела. Кто ты на самом деле? Чей ты на самом деле? С кем ты на самом деле? Внезапно обнаружилось, что в тайных изгибах своей души человек может быть совсем иным, нежели "снаружи". Проблема Эстей Лодер в свете фобий нового времени заключалась не в том, что королева косметики в течение 97 лет (или чуть меньше) плела феерические мифы вокруг своего происхождения, биографии и бизнеса, - общество испугалось иллюзорности и обмана бизнеса в целом, косметической отрасли как таковой. Тут же всплыли в памяти независимые исследования, в которых химические формулы и состав так называемой "престижной" (цеховой синоним для "дорогой") косметической продукции много раз сравнивались с "народными" (читай - дешевыми) марками: разница оказалась символическая, на уровне индивидуальных вкусов.