Чужие звёзды

Все молчали. Затем Эллен испуганно произнесла:

— Наверное, это глупо, но, может быть, рация просто недостаточно сильна? Может, она лишь щекочет его, пробуждает аппетит? Может, если луч был бы достаточно силен, то подействовал бы, как парализатор?

Борден не ответил. Он прикинул имеющиеся у них возможности и подумал о машине. Затем он встал.

— На этот раз мы рискнем всем, — мрачно сказал он. — Если к рации подключить источник энергии машины, это во много раз усилит радиоволны. И если до этого рация лишь вызывала аппетит у этого чудовища, то теперь она должна поджарить его, как тостер. Джерри, доставайте инструменты. За работу!

VIII

Теперь по чудовищу должны были ударить сотни киловатт энергии в виде модулированных волн вместо нескольких ватт мощности. Рация это должна была выдержать. В ней стоял генератор холодной эмиссии, так что опасности сжечь ее не было.

— …барашек шел за ней, — сказал Борден.

Масса чудовищного желе, лежащая за две мили от них, неудержимо задрожала. Просто без всякой цели. Борден удовлетворенно продолжал:

— Настала школьная пора —
и даже в этот раз
Смеясь, шалила детвора,
Ведя барашка в класс.
(перевод Г. Муравьевой)

Бесформенная масса живого вещества начала корчиться, выбросила из себя блестящие отростки, затем ринулась на склоны.

— За что любима Мэри им? —
враз закричали дети.
— За то, что Мэри он любим, —
Учитель им ответил, — продолжал Борден.

Желе бросилось наутек. Оно текло по ковру из собственного вещества, по которому могло передвигаться с ужасной скоростью. Оно стекло со склона на шоссе, вновь превратилось в блестящую каплю, такую же, какая совсем недавно преследовала машину.

И эта капля потекла в обратном направлении. Она сбегала. Она отчаянно мчалась, стремясь выбраться из сферы досягаемости коротковолновых лучей, образец которых не был жестко закрепленным, а постоянно и непредсказуемо изменялся, поскольку его изменяли звуковые волны, исходящие от какого-то предмета, который не обещал пищи белому пятну, но который белое пятно не могло проигнорировать.

Существо из белого пятна мучилось.

Инстинкты подсказывали ему, что то, у чего нет жесткого образца, является живым. А разум утверждал, что радиоволны испускает вовсе не жизнь. Эти волны причиняли ему такую же боль, как раскаленный пар, который вдувают человеку в ухо. Это было невыносимо.

Меньше чем через час Борден вернулся, установив запасную рацию в пустыне, в нескольких милях от белого пятна. Он уже стал уставать, к тому же прочитал все стихи, какие помнил наизусть.

— Давай теперь ты, Эллен, — сказал он, передавая жене микрофон. — Только говори без остановок.

— Я даже не знаю, что говорить, но… — начала Эллен. — Меня зовут Джон Веллингтон Уэллс, я торгую магией и чарами, зельями и приворотами, вечно полными кошельками, сглазами, сверчками и эльфами… Я считаю, в этом есть что-то неправильное, Ди, но буду продолжать говорить, хотя и не знаю, о чем.

— Я не стану тебе отвечать, — сказал Борден. — Оно может подслушать. Мне кажется, оно движется. Белая штука отступает!

Так и было. Белое покрывало пустыни уползало прочь. Псевдоподие — в данном случае его надо было бы назвать как-то по-другому, — которое гналось за людьми, давно втянулось, а теперь уходила основная масса пятна.

Обнажилась темная земля — перегной, почва оазиса, которая была покрыта отвратительным организмом уже много столетий с тех пор, как он завоевал эту планету.

— Я мог бы преследовать его, — мрачно сказал Борден, — но не уверен, что оно не превратится в солнечное зеркало. Мы дождемся сумерек.

— Но что именно мы делаем? — спросила Эллен.

Она передала микрофон Джерри, и тот принялся читать «Португальские сонеты», а живое желе непрерывно тряслось и в отвращении убегало к горизонту.

— Оно живое, — сказал Борден. — И как все живое, получает сигналы от органов чувств. Как и любой другой организм, оно учится не обращать внимания на эти сигналы после того, как классифицирует их. Так, мы не слышим тиканье часов. Если живем возле шумной улицы, то не слышим шум транспорта. Но мы просыпаемся от скрипа двери. Белое пятно умеет и игнорировать удары молний. Может игнорировать свет. Но оно не может игнорировать то, что не следует какому-то образцу. Оно должно обращать внимание на такие явления. Я посылаю ему сигналы, которые все время изменяются. Это означает, что сигналы испускают живые существа. Непрерывные, разнообразные сигналы, и слишком мощные для этой дьявольской штуки.

— Слишком мощные? — с сомнением повторила Эллен.