Чужих детей - не бывает! (СИ)

— Спасибо вам за то, что рассказали о реалиях магического мира, — говорила Джейн Грейнджер, — совершенно не ожидала от дочери такого поведения.

— Любопытство — это норма у детей, — улыбнулась Петунья.

— Согласна, но, судя по тому, что удалось вытянуть из дочери — это не любопытство, — грустно сказала мама Гермионы. — Похоже, наша занятость и видимость самостоятельности дочери…

— Я с ней поговорил, — сказал старший Грейнджер, поглаживая пряжку ремня, — надеюсь, мы друг друга поняли.

— Ремнем, небось, поговорили? — спросил Вернон, заметив жест.

— Мы же врачи, девочек ремнем нельзя — проблемы с органами малого таза* могут быть, так что пришлось дедовскими способами, — улыбнулся старший Грейнджер.

— То есть? — заинтересовалась Петунья.

— Ротанг**, — коротко ответила Джейн.

— Жестоко, — поморщился Вернон, вспоминая детство своего тела.

— Зато действенно. Очень надеюсь, что дочь переменит свое отношение к миру и людям, пока не поздно…

***

В Хогвартсе шли занятия. На уроках перестала тянуть руку заучка Грейнджер и вообще вела себя необыкновенно тихо, так что софакультетники начинали потихоньку с ней общаться. Правда, временами она замирала посреди речи и потирала выпуклую часть спины. Об этих странностях Дадли написал родителям, которые ответили в духе: «не заморачивайся».

Через примерно неделю стала известна страшная тайна Драко Малфоя — его не распределяла Шляпа, а папа подсуетился. Снова войдя в попечительский совет школы, Люциус Малфой выделил круглую сумму за то, чтобы его сын учился на Слизерине. Сам Драко вел себя очень тихо и старался спиной ни к кому не поворачиваться, что вызывало интерес и недоумение среди змеек. На уроках, однако, Драко блистал. Казалось, за полгода Дурмстранга он прошел год Хогвардса, настолько четко и быстро отвечал на вопросы. Правда, манера ответа была больше военной. Профессору Макгонагалл очень нравилась манера Драко говорить, все эти «разрешите обратиться», «доклад закончил» заставляли ее чувствовать себя важной. Но почему-то даже ей не хотелось обижать этого мальчика, без своей высокомерности вызывающего жалость. И этот рефлекторный жест…

Минерва была суровой дамой, затянутой в рамки своего понимания справедливости, но излишней жестокостью она не страдала. Альбус был для нее иконой и примером, но… В последнее время он начал сдавать, у него появились какие-то странные идеи. В отношении Гарри Поттера Минерва изначально не поддерживала решения Альбуса, но что она могла сделать? С исчезновением Уизли на факультете стало тише и спокойней, прекратили улетать баллы, дети начали учиться.

Пора было собираться в госпиталь — проведать Альбуса, принести ему лимонных долек. Минерва и подумать не могла, что мешочки с мармеладом отличаются — какие для Дамблдора, какие для посетителей, потому схватила первый попавшийся.

В госпитале Минерва сначала поговорила с целителем Гиппократом, а потом уже встретилась с заметно похудевшим и осунувшимся Великим Светлым Волшебником. Жадно вцепившийся в мармелад Дамблдор рассказывал о том, что его никто не любит и все бросили, расстраивая Минерву и убеждая ее в том, что диагноз Сметвика верен — старческая деменция***.

Попрощавшись с уже бывшим директором, Минерва Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, вернулась в школу. Она была в несколько подавленном настроении, а потому, увидев сцену противостояния Гриффиндора и Слизерина в коридоре, совершенно не стала разбираться, сняв баллы. Увидев единственную девочку — Гермиону Грейнджер, кто бы сомневался, Минерва приказала идти за собой.

Гермиона была в ужасе. Она совершенно случайно оказалась в коридоре, где проходила беседа типа «стенка на стенку», но умудрилась попасться в тот же момент декану Гриффиндора, не знающей жалости.

— Вы ведете себя совершенно непозволительно! Я сегодня же напишу вашим родителям! — высказала ей свое возмущение профессор Макгонагалл, после чего развернулась на месте и удалилась.

Гермиона опустилась на колени и громко, отчаянно зарыдала. Так ее и нашел Дадли, провожающий Сьюзи. Первой на отчаянные рыдания отреагировала все-таки девочка.

— Что случилось? Кто-то умер? Тебя обидели? Оскорбили? Ударили? — на отчаянно рыдающую девочку сыпались вопросы, но она совершенно потеряла связь с внешним миром, тогда Дадли применил заклинание сна, взял девочку на руки и отнес в Больничное Крыло.

— Мадам Помфри, — затараторила Сьюзан, — мы нашли ее в коридоре второго этажа. Она в истерике была и только плакала, ничего не говорила, мы ее усыпили и вот.

— Спасибо, девочка, — ответила школьная медиведьма, вовсе не обязанная знать всех детей в школе. — Вы можете идти.

— Мы тогда утром зайдем, можно?

— Хорошо, — улыбнулась мадам Помфри.

***