Чужих детей не бывает

— А потому заступаюсь, что я не хочу стать таким же, как ты и Брук. Я исподтишка не гажу, и смотреть со стороны не буду на ваши подлости. Я буду побеждать честно. Иди к Бруку, если заготовок сейчас не будет…

— Если заготовок сейчас не будет, — покинув укрытие холодно произнес мастер Гевин, останавливая склоку и не позволяя Шону наговорить глупостей, — то ты, Пинок, будешь неделю убирать туалеты не только в доме, но и у строителей, а Брук станет вечным дежурным в свинарнике и коровнике.

Мы все наблюдали, как мелкий задира дал деру в сторону дома.

— Молодец парень, хорошо сказал, я доволен, — Гевин переключил своё внимание на Димку-Шона.

Шон смущенно заалел от похвалы, кивнул и двинулся в сторону своего рабочего места.

— Спасибо, — прилетело ему в спину от Коллина.

Шон притормозил, обернулся и тихо ответил:

— Не за что, ты хорошо работаешь.

Я тут же поймала взгляд сына, показала ему большой палец и кивнула в сторону второго этажа. Последнюю неделю Димка по вечерам пробирался ко мне в комнату и засиживался там допоздна. Тогда мы болтали, а иногда даже просто молча работали сидя за одним столом. Я занималась по учебникам, что при любом удобном случае мне привозил Веррес, либо изучала записи Эмилии, тогда как Димка, в свою очередь, вникал в премудрости местного языка, жалуясь, что в доме негде уединиться для тишины и спокойствия. А ему нельзя было отставать от Коллина, оккупировавшего кухню и занимающегося под предводительством Василы.

Я едва дождалась отбоя, когда, наконец, смогла обнять моего мальчика, моего маленького сыночка, стремительно превращающегося в мужчину.

— Я так тобой горжусь, Димка! Ты сегодня был невероятно крут! — выразила свое восхищение. Ведь мог бы проигнорировать, радуясь, что к Коллину такое отношение. Ан нет, вмешался и разрулил несправедливость. — Ты поступил очень достойно, как настоящий взрослый мужчина. Не воспользовался чужой подлостью и признал достоинства противника. Это требует мужества даже от взрослых людей. Ты молодчина.

— Да ладно, ма, какая разница, взрослый или не взрослый. Коллин и вправду хорошо работает, мне трудно с ним тягаться.

— Он старше тебя почти на пять лет, Дим. То, что ты в работе держишься с ним на равных, уже достижение. Твой личный прорыв. Вот в учебе вы в равных условиях, и тут ты пока недорабатываешь. Зато математику щелкаешь как орешки!

— Да я и раньше любил этот предмет…

Мы еще долго болтали о Димкиных проблемах в учебе и искали способ их решить. Я хвасталась гребнем — плойкофеном и показывала дневник Эмилии.

— И ты все это понимаешь? — в голосе ребенка был восторг, — Это ты крута, ма!

— Нет, ещё не всё понимаю, но разбираюсь постепенно.

— Так, это про этот гребень Ами всем рассказывает? Да?

— Наверное, да. А что ещё Ами рассказывает?

— Только про гребень, а так молчит как рыба, — хмыкает парень и пожимает плечами. — Всем интересно, что ты ей сказала. Ведь наши знают, как Трейси ее доставала. Сперва все считали, что Ами тебе пожаловалась и ты накажешь Трейси, а вместо этого Ами сама эту склочницу на место поставила, да так клево! У нас теперь не Трейси, а Картошка! Прозвище прилипло! — хихикает Шон, на что я лишь качаю головой. Язык мой, враг мой. В следующий раз нужно строго следить за тем, что я говорю в присутствии детей, а то впитывают они как губки.

— Я не знала, и много у вас таких интриг?

— Да хватает, — смущенно отмахнулся сын, чему-то улыбаясь. Для полного образа не хватало пошаркивания ножкой и ковыряния пальчиком. Наверное, и сам в этих интригах участвует. — Не вникай, ладно? Мы между собой сами разбираться должны, так нам всегда военрук из детдома говорил. Да и мастер Гевин спуску не даёт, за всеми следит, будто глаза на затылке, — в этом я уже и сама смогла убедиться.

Перед тем, как уйти в свою спальню, Димка с очень серьёзным видом задал мучивший его вопрос, из-за которого он ерзал на стуле последние сорок минут.

— Лиза, — в моменты сильного волнения Димка продолжал прыгать в обращении с «ма» на «Лиза» и обратно. — Я хочу тебе кое-что рассказать. Но если расскажу, буду как бы стукачом, и из-за меня друзей накажут. Зато сдержу обещание о честности, ведь мы с тобой договорились не хранить тайны друг от друга. А если не расскажу, то они глупостей наделают. Как бы ты поступила, а, мам?

Вопросик, что называется, на засыпку. И что мне ответить ребенку? Доверие между нами сейчас и так как тонкая ниточка. Как его не подорвать? Какие нравственные ориентиры мне дать моему сыну, чтобы подобные дилеммы, с которыми не всегда справится и взрослый, не мучили?

— Давай сделаем так, Димка, — показываю максимальную собранность, давая понять, что сказанное сейчас считаю очень важным. — Я пообещаю тебе, что не стану ничего предпринимать в ответ на ту информацию, которой ты со мной поделишься. Это останется строго между нами. При условии, что никому не угрожает опасность.

— Ты ведь и сама знаешь, да, мам? — ребенок как-то весь уменьшился и стал тем, моим маленьким земным Димкой, а не более взрослым Шоном, к которому я уже привыкла.